И корабль тонет…

– Свободный человек тот, кто имеет деньги. А тот, у кого их нет, пожизненный раб. Раб тех, у кого они есть. – Он взял ее за подбородок и повернул лицо к себе. – Ты мой раб, запомни это. По крайней мере, до тех пор, пока у меня есть деньги. – Шаповалов вылил остатки виски в свою рюмку и осушил ее. – Ты будешь делать то, что я тебе говорю. Мне нужно, чтобы ты сделала из него мужчину. И ты сделаешь. Мало ли какая у него была в тот раз блажь, против такой красатули он не устоит. Уж поверь мне, детка, я мужчин знаю. Одни твои грудки чего стоят, вона как торчат.

Внезапно Шаповалов схватил Марину за грудь и стал тискать ее, а его губы хищно впились в ее рот.

Марина почувствовала полную растерянность, она не знала, как поступить. Насыщенное перегаром дыхание Шаповалова вызывало отвращение почти до тошноты.

Шаповалов же явно не собирался останавливаться на достигнутом, и энергично зашарил уже под юбкой.

Дальнейшие действия Марины происходили сами собой, без ее участия, точнее без участия ее сознания. Она резко оттолкнула Шаповалова, он налетел на стул и упал лицом вниз. Но ей было не до него, она даже не нагнулась, чтобы убедиться, нуждается ли он в помощи, а устремилась к двери.

Она вылетела из каюты и едва не сбила с ног Аллу. Та в последний момент успела отпрянуть, и Марина, словно метеор, промчалась мимо нее.

Алла проводила ее взглядом, а затем поспешно вошла в каюту.

64

Шаповалов лежал на полу лицом вниз. Алла бросилась к нему, подняла голову. По щекам была размазана кровь. Так этому сатиру и надо, удовлетворенно подумала она. С каким бы удовольствием она ему врезала по его мерзкой физиономии.

– С тобой все в порядке? – театрально взволнованно воскликнула она.

Шаповалов разлепил глаза.

– Где эта сучка?

– Убеждала. Она ничего тебе не повредила, Жора?

– Не знаю. – Он попытался сесть. – Вроде нет. А ты что тут делаешь?

– Я пришла к тебе и вижу, что ты лежишь.

– Не помню, чтобы тебя звал.

– Я беспокоюсь о твоем здоровье.

– Не неси чушь, плевать тебе на мое здоровье. Чего сидишь, помоги встать!

Алла, мобилизовав свои силы, обхватила Шаповалова руками и помогла ему сесть, а точнее упасть на диван.

– Я позову врача, – сказала она.

– Не надо врача! Ничего страшного, расквасил нос. В моей жизни мне его квасили десятки раз.

Алла села рядом с ним, достала платок и стала вытирать его лицо.

– Какая мерзавка, мне она с самого начала не приглянулась, – прокомментировала Алла. – Будет для всех лучше, если ты вышвырнешь ее отсюда. Я тебе не хотела говорить, она и к Филиппу клеится.

– Не твое дело, – пробурчал Шаповалов. – Без твоих советов решу, что с ней делать. Нравится тебе или нет, она останется на яхте столько времени, сколько мне это нужно. А будешь зудеть, вместо нее улетишь далеко далеко.

Такой прямо угрозы от Шаповалова она еще не слышала. Где-то внутри нее полыхнул факел ненависти к Марине.

– Как скажешь, тебе видней, – внешне покорно произнесла она.

Шаповалов посмотрел на нее и вдруг сморщился.

– А она ничуть не хуже тебя, – вдруг произнес он. – Груди у нее даже лучше, я проверял. Дура, вместо артисточки, ей надо было податься в модели. Многим бы утерла нос. Может, даже тебе.

– Тебе лучше знать.

– Да уж кое-что в таких делах кумекаю. Сколько дней будет все это заживать?

Алла внимательно стала рассматривать его лицо.

– Да, уж два дня не меньше, – оценил она.

– Черт! Этого только не хватало. Хотя с другой стороны, какая разница, с какой рожей тут находиться. Не Букингемский дворец. Иди, я спать буду.

– Может, мне остаться. Я тихо посижу.

– Сказал, иди. Ты на роль няни никак не годишься. Ни один режиссер тебя бы в ней не снял. У тебя в жизни другое предназначение, – усмехнулся он. – И не входи ко мне, пока я тебя не позвал.

Алла направилась к двери. Перед тем, как выйти, бросила взгляд на Шаповалова, который лежал на диване с закрытыми глазами. Его пораненное лицо выглядело крайне непривлекательно. Кулаки бывшей модели невольно сжались.

65

Шаповалов пригласил собраться в кают-компании непривычно рано. Ромов с большим трудом продирался сквозь плотную пелену сна, так как лег после обильных возлияний в полном одиночестве поздно в надежде, что сможет спать до полудня. Он ощущал холодную ненависть к виновнику своего ранено пробуждения. Ему до ужаса надоели его россказни, а их придется выслушивать еще долго. Как и плыть неизвестно куда на этой посудине. А так хочется сойти на берег, почувствовать под подошвами твердую землю. К тому же он начинает звереть без бабы; Марина ушла, а то, что было с Аллой, не в счет. Это и сексом при всем желании назвать нельзя, что-то странное и непонятное. Как, впрочем, и все, что тут творится.

Ромов несколько секунд смотрел на свое опухшее лицо, такого отвращения к своей персоне он давно ни испытывал. Хотя были моменты, когда он не нравился самому себе, но ничего похожего на то, что он чувствует сейчас. А если убить этого Шаповалова, вдруг забрела в голову безумная мысль. Но что он в таком случае получит? Ничего. Нет, придется терпеть.