И настанет весёлое утро

Как только бабушка вышла из комнаты и пока не вернулась, Полина ясно слышала, как в воздухе звучат слова, которые произнести было решительно некому:

Пёсик в лодочке отчалил,Пёсик в лодочке плывёт.Не бывает сплошь печали,Пёсик радость принесёт.

Или это всё только кажется?

- Ну вот, - сказала бабушка Тая, садясь возле Полининой кровати. - Слушай. Вокзальчик в Крутогорске раньше был маленький, но красивый. Как теремок. Весь он был жёлтый, а под крышей бордюр и наличники белые-белые, их каждую весну белили.

- А где вы жили? - перебила Полина. Хотя она и про красивый вокзальчик, и про то, где жили, слышала не один раз.

- Где жили? Жили мы на самой крутой горе, на самой верхотуре. Город-то ведь недаром Крутогорском называется. Надо было сначала в гору подняться, потом липовым сквером пройти, а за сквером и начиналась наша улица. Пальмовая называлась. И откуда такое название, никто докопаться не мог. Я даже, когда в школе училась, в краеведческий музей бегала. Там сказали: мол, жил раньше на этой улице некто по фамилии то ли Пальмин, то ли Пальмов. А что за Пальмин или Пальмов и почему улицу в честь него назвали, пока неизвестно. Ну вот. А когда твой дедушка с войны пришёл…

- Он был герой? - в сотый раз спрашивает Полина.

- Да нет, Полиночка, героем он не успел стать. Он же был тогда молоденький. Как ему разрешили на фронт добровольцем пойти, тут скоро и война кончилась. Герой не герой, но и трусом не был. Хороший был у тебя дедушка…

Полина замерла. Она знала, что сейчас будет самый красивый бабушкин рассказ про Вардкеза и его необычайные алые и белые розы.

Но тут зазвонил телефон. Бабушкина приятельница Ванда Феликсовна долго держала её у телефона, а вскоре пришли мама и папа, и бабушка стала кормить их обедом. После обеда мама только на минутку зашла к Полине, погладила по голове и дала лекарство, снова взялась за свои рукописи, и всем было опять не до Полины. Температура у неё уже спала.

Полина была только вялая и сонная. Но кто-то всё время говорил и приговаривал:

- Не бывает сплошь печали,Пёсик радость принесёт.

А у неё даже не было сил подумать, кто же это говорит? Бабушка зашла, погасила лампу, и Полина стала задрёмывать…

Бабушка Тая отгремела на кухне посудой и ушла в свою комнату, к большой дедушкиной фотографии и вазам с сухими травами. Некоторое время в щёлочку под дверью Полининой комнаты проникал свет из коридора, но потом и он погас.

Полине не спалось, только так, дремалось. Где-то за стеной в соседней квартире кто-то играл и играл на скрипке всё одну и ту же, одну и ту же мелодию.

Дверь в её комнату никто не открывал. Это точно. Окно тоже было закрыто, потому что Полина простужена и бабушка бережёт тепло. Но вдруг…

Совершенно неизвестно откуда посреди комнаты оказалась девочка. В комнате сделалось светло как днём не потому, что зажглись лампы, а потому, что девочка светилась. И платьице на ней было светлое, блестящее. Полина села на кровати.

- Ты мне снишься? - спросила она светящуюся девочку.

- Но ты ведь не спишь! - сказала загадочная гостья, и от её слов по стенам забегали светло-зелёные огоньки.

- Кто ты? - шёпотом спросила Полина.

Ей сделалось страшно. Она никогда в жизни не видела светящихся девочек с разноцветными словами.

- Не бойся, - сказала девочка. И снова побежали огоньки, но только уже не зелёные, а голубые. - Не надо пугаться. Я - звезда.

- Как - звезда? Так не бывает! Девочка засмеялась. Огоньков стало ещё больше. Они были всех цветов радуги.

- Разве ты никогда не видела звёзд на небе? И больших и маленьких…

- Так ведь то же на небе!

- У звёзд есть лучи, которые связывают небо с землёй, - сказала девочка.

- А тебя как-нибудь зовут? - спросила Полина растерянно.

- Ая. Я - девочка-звезда, и меня зовут Ая.

- Как же ты здесь оказалась?

Ая опять засмеялась своим цветным смехом.

- Это-то совсем просто. Ты лучше спроси: зачем?

- За-зачем? - машинально переспросила Полина.

- Так ведь тебе плохо? - сказала Ая.

- Ничего. Температура уже спала.

- Я не об этом говорю. Подумай. Полина задумалась. Да, перед девочкой, которая светилась и смеялась разноцветным смехом, что было притворяться! Хотя Полина вообще-то была девочка скрытная и не всякому рассказывала, как там у неё на душе - хорошо или плохо.

«Сокровенная», - называла её бабушка Тая.

- Можешь не говорить, - продолжала Ая. - Звёзды знают про людей гораздо больше, чем ты думаешь. А я знаю: и про Фокки, и про ковёр, и про модальные глаголы.

- Как же так? - робко спросила Полина. - Ты - звезда, но ты не на небе. И вид у тебя - ну совсем как у девочки. Только платье - как будто ты в костюме Снежной королевы…

- Звёзды умеют иногда принимать человеческий вид.

Девочка-звезда помолчала.

- Слушай, - сказала она наконец. - А ведь ты любишь и маму и папу. - Она не спрашивала. Она просто сказала.