И опять Пожарский 6

Теперь можно и домой. Три из четырёх поручений Петра Дмитриевича они выполнили. К тому же командор де Нойрей совсем скис. Не боец. Как только ротой гвардейцев командовал? Оставался Терновый Венец Спасителя, что хранится в часовне Сент-Шапель (Святая часовня) в самом центре охваченного чумой Парижа. Король вместе со всем двором и всеми, кто мог охранять святыню, сбежал в Нормандию, поближе к чистому морскому воздуху. Казалось бы, очень замечательный момент. Вот только – Чума!

Шустрик собрал вершиловцев в круг, и они долго решали, как быть дальше. Нет, не о том, идти за Венцом или нет, а о том, как лучше это сделать. Чума – это страшно. На уроках по гигиене в Вершилово им рассказывали и о способах защиты от этой чёрной смерти. Нужен был костюм чумного доктора. Понятно, что в придорожном трактире его не купишь. Его вообще нигде не купишь. Придётся делать самим. Доктор Шарль де Лорм - знаменитый чумной доктор, преподавал стрельцам способы защиты от чумы. Он изобрёл костюм для докторов, которые имеют дело с больными чумой, и пришёл в банк «Взаимопомощь» в Париже за кредитом на изготовление и продажу потом этих костюмов. Тогда костюмом никто не заинтересовался, а вот доктором банк заинтересовался. Так он в Вершилово и попал. Костюм, предложенный де Лормом, был сделан по образу кожаных доспехов лёгкой пехоты. Помимо известной «клювастой» маски, он включал в себя длинный, от шеи до лодыжек плащ, узкие брюки, перчатки, ботинки, и шляпу. Все элементы костюма выполнялись из вощёной кожи или из грубого холста, также пропитанного воском. В целом ничего сложного, всё это по отдельности купить можно, воск тем более не проблема. Хуже с маской. В Европе считалось, что маска с клювом, придающая доктору вид древнеегипетского божества, отпугивает болезнь. На самом деле у клюва была совсем другая задача, он защищал врача от «болезнетворного запаха». Клюв или его кончик были заполнены сильно пахнущими лекарственными травами, которые облегчали дыхание при постоянном чумном смраде. А поскольку чумной доктор для профилактики постоянно должен жевать чеснок, клюв защищал окружающих от чесночного запаха. Кроме того, врач помещал ладан на специальной губке в ноздри и уши. Чтобы он сам не задохнулся от всего этого, в клюве имелись два небольших вентиляционных отверстия. Маска имела также стеклянные вставки, защищающие глаза. Делался клюв из кожи. Что ж, придётся самим попробовать сделать. Теперь ещё и ладан с чесноком нужны.

Провозились с десятью костюмами целую седмицу. Все отлично понимали, что идут на очень опасное дело. Чума, будь она не ладна, ошибок не простит. В Париже за это время и народу почти не осталось, кто помер, кто лежит при смерти. Даже патрулей стало совсем мало. Часть швейцарцев разбежалась, часть заразилась. Ну, тем лучше, Санька надеялся, что и в Сент-Шапеле не лучше дела обстоят. Де Нойрея Шустрик домой отпустил давно, не брать же труса с собой на опасное дело. Да и за семью француз беспокоился, чума добралась и до его вотчины.

Что ж, завтра с самого утра и наведаемся в Париж.

Событие тридцать восьмое

Река Яик была мало на Волгу похожа. Волга вся, особенно после Царицына, разделена на несколько рукавов, а до Царицына, да и после тоже, из одних мелей состоит. Яик почти сразу после Гурьева становился полноводной, глубокой и широкой рекой. Гурьвым никто из местных казаков городок и не называл, кто просто Яицким городком, кто Нижним Яицким городком. Князь Ноздроватый, Фёдор Васильевич, присланный Поместным приказом по просьбе Петра Дмитриевича Пожарского, чтобы возглавить эту экспедицию, в Астрахани занемог. Болезнь была, по мнению Чепкуна Разгильдеева, предлогом, чтобы дальше не плыть.

- Птичья у него болезнь-то…, - усмехался в сивые усы атаман Никифор Беспалый.

- Как птичья? – не понял Чепкун.

- Перепелиная? – пояснил казак, и, видя, что татарчонок не понимает, пустился в смех, потом всё же обсказал смысл этой немудрённой шутки, - «Перепил» князь с испугу, что в такую даль, да по морю идти. Оттого и перепелиная.

Посмеялся и Чепкун. Да и ладно. Не сильно-то и нужен им этот князь. Это пока по Волге плыли, в Казани, Симбирске, Самаре, Саратове, Царицыне, да в самой Астрахани помощь от князя Ноздроватого хоть малая, но была. Воеводы считали его за равного и на просьбицы мелкие откликались охотно. А какой прок от выпивохи в Яицком городке? Тут слово «князь» как бы и не бранное. Это Разгильдеев и на себе чувствовал. За глаза его и «инородцем» и «князьком сопливым» называли и слушаться явно не желали. Особенно дерзко вели себя подручные атамана Беспалого. На кораблях-то они своих шли, а вот на привалах, то один, то другой не упускали возможность задрать «татарчонка». Пришлось даже на одном, тоже подверженном птичьей болезни вершиловскую выучку применить. Самое интересное, что выбрал объект для вразумления княжич удачно. Не больно любим собратьями по воровскому промыслу был видно казак, посмеялись над ним, что малец того уделал и разошлись. Но больше Чепкуна никто явно не оскорблял. Впечатлились казацкими ухватками.