И пели птицы...

— Скажите ей, что в очередной отпуск он свозит ее на выходные в Париж. Ему охота побывать в «Мулен Руже».

— «Мулен Руж», — эхом подхватила женщина и, снова рассмеявшись, прибавила по-английски: — Очень хорошо.

Все наперебой принялись нахваливать ее английский. Женщина обратилась к Стивену:

— Скажите ему, что я выучила английский у генерала, который жил тут некоторое время.

— Она думает, что вас скоро произведут в генералы, — перевел Стивен.

Майор смущенно покачал головой. Что-то в его gaucherie[16]напомнило Стивену Уира, и он ощутил внезапный прилив жалости к отсутствующему другу. Хорошо бы Уир тоже был здесь, бедный странный Уир, такой неискушенный и успевший помимо собственной воли приобрести опыт, который другим и не снился.

В скором времени стало ясно, что шотландец, притворяясь, будто помогает другу-англичанину, на деле сам пытается очаровать француженку.

— Спросите у леди, она живет в Амьене? И еще спросите, не найдется ли у нее свободной комнаты для двух благонравных офицеров одного из лучших шотландских полков.

Женщина вопросительно смотрела на Стивена. У нее были веселые карие глаза и розовая кожа.

— Ну, — сказала она, выслушав вопросы, — по-моему, он хочет со мной переспать.

Стивен сдержал улыбку.

— По-моему, тоже.

Женщина усмехнулась.

— Передайте ему, пусть поищет дом с синим фонарем. Или с красным, если ему жалко сильно тратиться. Я готова предложить трем офицерам первоклассный ужин, комнату с чистым бельем, свежие яйца и кофе поутру — все это по разумной цене. Но, боюсь, не более того. Вы можете, если желаете, составить нам компанию.

— Спасибо. А скажите, есть в городе бары, куда заходят выпить местные жители? Не военные, а просто горожане?

— Да, пара-тройка найдется, — надо только пойти отсюда в сторону рю де Бове, вернее, того, что от нее осталось.

— Ну же, дружище, что она говорит? — спросил шотландец.

— Говорит, что здесь имеются заведения, в которых вы получите все, что вам требуется.

— Боже милостивый, — сказал майор и выдохнул густую струю дыма. — Не женщина, а дельфийский оракул.

Шотландец явно растерялся, встревожив этим Стивена, которому вовсе не хотелось портить ему удовольствие от вечера.

— Нет-нет, — заверил шотландца Стивен, — сказано это было по-дружески. Она готова приютить вас на ночь и… Я уверен, ей хочется еще посидеть с вами.

Шотландец просиял.

— Хорошо, отлично. Надо бы выпивки прикупить. Ваш черед, Андерсон.

Стивен склонился к Эллису, тихо сказал ему на ухо:

— Я хочу ненадолго отлучиться. Здесь слишком жарко. Если вдруг не вернусь, вы как, справитесь? Деньги у вас есть?

— Да, все прекрасно. Мне это место нравится.

Стивен налил ему стопку виски и сунул бутылку в карман.

— Хорошо, — сказал он. — Увидимся позже.

На улицы города снова вернулась зима — впрочем, после жары и табачного дыма холодный воздух казался даже приятным. Стивен запахнул шинель, поднял воротник. Собака, обнюхивавшая неподалеку бордюрные камни, шустро припустила по улочке, задранный хвост ее белел в лунном свете. У нее имелись свои дела; у большинства обитателей города имелись свои дела, и, хоть лавки были темны и закрыты, Стивен различал сквозь витрины тихие прилавки, а за ними — рулоны ткани в магазине мануфактурщика, пузырьки в аптеке. Завтра вот в этой булочной произойдет всегдашний обмен учтивостями, каждый покупатель обратится к булочнику, а затем к остальным покупателям с положенным «доброе утро»; деньги и хлеб перейдут из рук в руки, за чем последует взаимное изъявление благодарности. Возможно, чья-то бровь и приподнимется слегка или кто-то пожмет плечами, показывая, что не все идет так, как хотелось бы, но что ж тут поделаешь. В остальном же эти люди будут продолжать жить себе, как прежде, — по той простой причине, что иного выбора у них нет. Рядом с булочной стояла мясная лавка, предлагавшая конину трех сортов. На дорогах и во рвах линий поддержки недостатка в этом мясе определенно не наблюдается, мелькнуло у Стивена, хотя о его качестве лучше не думать.

Из бара на другой стороне улицы доносилось пение. Стивен пересек ее, чтобы посмотреть, что там. Войдя в дверь, он снова попал в окружение военных, только эти были по большей части британскими младшими офицерами. Молодые лица их раскраснелись от выпитого, многие издавали шум, промежуточный между говором и смехом, своего рода рев. Стивен не мог сразу же повернуться и уйти, это обидело бы солдат, и потому он протолкался к бару и попросил вина.

Один из офицеров играл в углу на пианино, прочие пели, хоть и не все одну песню. Перед Стивеном закачалось молодое лицо.

— Я вас раньше в «Шарле» не видел. Вы из какого полка?

Молодой человек ухватился за пуговицу Стивеновой гимнастерки, склонился, чтобы разглядеть ее. Особого впечатления пуговица на него не произвела.

— В боях участвовали, верно?

— Случалось.

— Бедолаги. Вечно вас под пушки гонят, так?

— Да. Как правило, под свои.

— Не принимайте это близко к сердцу. Я страшно извиняюсь. Похоже, меня сейчас вырвет.

Молодой человек обошел Стивена и направился, пошатываясь, к двери.