И сгинет все в огне

Я ожидаю, что девчонка Девинтер преклонит колено, но, если она этого не сделает, аналогичные меры будут предприняты во время третьего испытания, чтобы у нас точно не было неожиданностей. Орден Авангарда выиграет Великую игру, и все будут прославлять Вашего сына. Во всяком случае, весьма возможно, история о том, как он столь уверенно победил выскочек из Нетро, пойдет нам на пользу.

Я буду в Арбормонте в конце месяца и, надеюсь, у нас будет время встретиться.

Письмо продолжается дальше, но мне не нужно его читать. Мои руки дрожат, а взгляд горит небывалой яростью. Ну конечно. Конечно

. Я была так потрясена смертью Фил, настолько переполнена отчаянием и чувством вины, что даже не подумала задать самый очевидный вопрос: как вообще Мариус смог победить меня в центре лабиринта? В конце концов, я жульничала, проскакивая каждую головоломку, но он все равно каким-то образом попал туда первым.

Получается, он тоже играл нечестно. Но его обман исходил от самых верхов, от самого директора Абердина, который позаботился о его победе. Все эти разговоры о нейтралитете, постоянный упор на порядке и умеренности… Все это было чушью. Все это. Абердин не какой-то нейтральный арбитр, который заботится только о порядке. Он настолько же коррумпирован, как и все остальные.

Коррупция – это кровь, текущая по венам этой школы, каждый ее кирпичик, каждый камень, каждая клятва и обряд стоят на своих местах для того, чтобы гарантировать сохранение иерархии. Я думала, что мой обман был грубым нарушением, но, очевидно, Мариус и Абердин тоже обманывали.

Они Волшебники. Им не привыкать.

Я засовываю письмо в карман. Пока я не знаю, что с ним делать, но знаю, что оно ценно. Может, я оставлю его Марлене, как то, что она сможет использовать, чтобы выторговать себе путь с этой скалы. Может, я…

– Эй! – Со стороны двери раздается грубый голос. – Какого черта ты тут делаешь?

Даже в темноте я узнаю это флегматичное ворчание, этот силуэт с лысой головой. Смотритель Тимс. Он направляет в мою сторону фонарь, обдавая меня теплым, желтым свечением, и я замираю, будто ребенок, пойманный с рукой в банке печенья.

– Девинтер! – шипит Тимс. – Я знал, что от тебя хорошего не ждать!

Мои мысли судорожно забегали, а мир замедлился. Не могу поверить, что из всех людей меня поймал именно Тимс, но я не позволю

ему стать тем, кто меня прикончит. Моя рука дергается к локусам.

– Ни с места! – рявкает Тимс. – Только коснешься локусов, и я тебя прикончу, девочка! Клянусь!

Я ругаюсь про себя. Я, вероятно, могла бы одолеть его в дуэли, но мне нужно действовать быстро и тихо, что исключает использование магии; нет смысла побеждать Тимса, если это обрушит на нас все здание.

– Послушайте, – говорю я, поднимая руки и делая шаг к нему. – Произошло недопонимание. Директор Абердин попросил меня забрать для него несколько документов.

Он смеется, чему я не удивляюсь, потому что это была очевидно плохая ложь.

– Черта с два! Маленькая мерзавка, вот кто ты! Как ты сюда попала? – Он замирает на секунду, и его глаза-бусинки сужаются от осознания. – Подожди-ка. Это ты стащила у меня ключ, да?

– Смотритель, пожалуйста… – говорю я, и мне нужно всего лишь подобраться к нему еще ближе, достаточно близко, чтобы схватить его. – Мы можем это как-то уладить…

Он не подходит ко мне, не давая мне возможности это сделать. Вместо этого его свободная рука распахивает мантию, и я вижу, что на поясе у него висит хлыст, жесткая кожаная веревка с зазубренными шипами. Кнут, которым он наказывает слуг. Кнут, который он использовал на Марлене.

– Ты хитрая маленькая сучка, – рычит он, облизывая губы, и теперь в его глазах, обращенных на меня, сквозит что-то еще, порочный голод. – Я спущу плоть с твоих костей. Я заставлю тебя кричать, пока не освежую тебя. Я…

Но мне так никогда не придется узнать, что еще он собирался сделать, потому что позади него появляется тень и вонзает нож ему в горло.