И смех, и слезы, и любовь… Евреи и Петербург: триста лет общей истории

К 100-летию со дня рождения Леонида Осиповича Утесова в доме № 21 по улице Маяковского, где с 1928 по 1937 год жил выдающийся артист эстрады, была установлена гранитная мемориальная доска, выполненная по проекту архитектора В. С. Васильковского и скульптора Г. Д. Ястребенецкого.

Выдающийся эстрадный актер, создавший незабываемую яркую галерею остросатирических портретов современников, Аркадий Исаакович Райкин родился в 1911 году в Риге в еврейской семье портового служащего Исаака Владимировича Райкина и его жены Леи, урожденной Гуревич, работавшей акушеркой. После рождения некоторое время жил в Рыбинске. После революции семья Райкиных переехала в Ленинград. В 1929 году Райкин работал лаборантом на Охтинском химическом заводе. В 1935 году окончил Ленинградский техникум сценических искусств, ныне Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства, куда, кстати, поступил вопреки желанию родителей. Отец считал, что Аркадий «губит себя и позорит семью». Единственное, что может спасти его репутацию, это профессия врача, юриста или, как утверждал он, «любая другая уважаемая специальность».

Аркадий Исаакович Райкин

Между тем молодой актер вскоре стал лауреатом 1-го Все – союзного конкурса артистов эстрады. Впервые на ленинградских театральных афишах имя Райкина появилось осенью 1939 года. Тогда это был молодой конферансье, вступивший в невольное соперничество с такими маститыми бесспорными корифеями этого популярного в то время эстрадного жанра, как Николай Смирнов-Сокольский, Михаил Гаркави, Петр Муравский. В том же году вместе с группой артистов Райкин основал Театр миниатюр. С 1942 года на многие десятилетия Аркадий Исаакович становится его бессменным руководителем. В народе этот театр иначе как «Театром одного актера» или «Театром Райкина» не называли. «Идти на Райкина» или «Идти к Райкину» стало в Ленинграде синонимом понятия «идти в Театр миниатюр», а выражение «Райкин нашего двора» давно превратилось в расхожую оценку таланта, с высшей степенью похвалы, хотя и с оттенком легкой иронии. Сам Райкин полушутя называл свой театр: «МХЭТ», по ассоциации с МХАТом. Расшифровывали эту аббревиатуру по-разному: и «Миниатюрный Художественный Эстрадный Театр», и «Мой Художественный Эстрадный Театр». Из нее же Аркадий Исаакович образовал собирательное прозвище своих актеров: «Мхеты».

Фольклора об Аркадии Исааковиче до обидного мало. Может быть, не в последнюю очередь потому, что многие поколения ленинградцев-петербуржцев с успехом пользуются бессмертными репликами героев многочисленных эстрадных миниатюр в его исполнении: «Товарищ не понимает», «В греческом зале, в греческом зале», «Девцит», «Женщина тоже человек», «Ты меня уважаешь, я тебя уважаю, мы с тобой уважаемые люди», «Конечно, я выражаюсь научно, но каждый меня понять может», «Это было в 19… страшно сказать, в каком году», «Соображать надо», «Атмосфера была мерзопакостная», «Это я сказал, это я предупреждал», «Вкус спесифический». Несмотря на то что все эти литературные шедевры являются плодом творчества конкретных писателей, работавших с актером, в арсенал городского фольклора они вошли исключительно благодаря исполнительскому мастерству и таланту Аркадия Райкина. Кстати, знаменитое «авоська» тоже впервые прозвучало из уст Аркадия Исааковича. В одно мгновение это слово приобрело поистине всенародную известность. Именно так, с легкой руки любимого актера, стали называть продовольственную сетчатую сумку, без которой в послевоенные голодные годы не решался выйти из дома ни один советский человек. Авось что-нибудь да удастся достать в магазине.

Между тем актерская и личная судьба Аркадия Исааковича была далеко не безоблачной. Отстаивая свое право на тот или иной спектакль, а порой даже на ту или иную реплику, он не раз выходил из высоких кабинетов, держась за сердце. О Райкине злословили, сочиняли ядовитые анекдоты и распространяли самые невероятные слухи. В злоязычной Москве до сих пор живет легенда о том, что «во время арабо-израильской войны Аркадий Райкин, Элина Быстрицкая и Сергей Образцов передали Израилю по одному килограмму золота». И чуть ли не всерьез утверждали, будто бы однажды актер переправил золото и драгоценности, вложив их в гроб своей матери, хотя всем хорошо известно, что тело ее покоится на еврейском участке Преображенского кладбища в Петербурге.