И снов нескромная невинность

– Поцелуешь разочек – сам поймёшь. Не хочешь, не надо. Подумаешь! Можно подумать, кроме тебя мальчишек нет. Только свистни.

Лишь только в зале выключили свет, а сели ребята на самые задние места, девочка наклонила к Генке на плечо свою головку, обхватила его рукой за плечо, пальчиками нежно провела по раскрытой ладони. У парня всё изнутри зашлось.

Минут через десять их губы слились в первом робком поцелуе, что случилось совсем неожиданно, словно притянуло гигантским магнитом, в почти невесомом прикосновении.

Похоже, это была кнопка старта.

Дальнейшее происходило в полной темноте: юноша просто боялся открыть глаза, опасаясь, что галлюцинация исчезнет, забрав с собой новые ощущения, равные которым никогда прежде не приходилось испытывать.

Губы девушки оказались не просто сладкими – невыносимо, нереально вкусными. Куда там мороженому и шоколаду. От них невозможно было оторваться.

Душистый запах волос, аромат её возбуждённого дыхания, звук обоюдного биения сердец, тугая упругость груди, притягивающей, словно магнит, прелесть трогательных прикосновений, от которых щемит в груди, закипает кровь, превращая в восторг целиком всё тело. Это и многое другое, чего невозможно описать словами, вскружило голову, вызвало опьянение, сходное с потерей рассудка.

Изредка, на несколько мгновений, к Генке возвращалось сознание, настолько, что он мог рассуждать. Тогда он клял себя за тупость и небывалое упрямство, которые могли лишить  этого блаженства.

Как он был благодарен девочке за её настойчивость и смелость, выразить словами невозможно.

Лена поразила Генку в самое сердце, сделав поистине невозможное – вызвала к жизни дремавшее до поры состояние влюблённости.

Ребята настолько забылись, что выдали себя нечаянными чмокающими звуками с головой. На них уже оборачивались. Однако прекратить упоительное действо было невозможно. Они впивались в воспалённые поцелуями губы, пили изо рта сладкий нектар, проникая всё глубже в суть происходящего.

Для Леночки поцелуи тоже случились впервые. Генка понял это почти сразу по её неумелым движениям, столь же неловким, как и у него. Это не просто обрадовало – окрылило.

У девушки была неплохая учительница – мачеха-подружка, которая запросто рассказывала обо всём, чему научилась сама, разогревая преждевременно чувственность девочки до температуры кипения. Оттого и невиданная смелость, заставившая добиваться Генкиной взаимности.

Почему Леночка выбрала для первого чувственного опыта именно Генку, она и сама не сумела бы ответить. Видимо то, какими глазами он смотрел, пока девушка резвилась с малышнёй, лукаво возбуждая его чувственность, интуитивно подсказало, что парень созрел для отношений.

Репутация родителей, его личное поведение, мнение о нём мальчишек и девчонок из гарнизона, всё говорило о надёжности и порядочности, большего ей не требовалось. В таком возрасте никто не думает о последствиях, не загадывает наперёд.

Леночку манила неизведанная тайна, обещающая, если не клад, то весьма приятный сюрприз. Во всяком случае, Верочка Петровна каждый раз закатывала глазки, светлела лицом, во взгляде у неё появлялась чертовщинка с искоркой и блуждала блаженная улыбка, когда она рассказывала девушке о том, что мужчина, это… это, понимаешь – мужчина. Словами, мол, выразить невозможно. Необходимо пробовать.

Мачеха каждый раз порывалась продолжить рассказ, доводя им себя же до невменяемого состояния, почти до пика сладострастия, томно произнося, – когда мужчина окончательно разожжёт своё и своей любимой женщины воображение,  разбудит  чувственность, почувствует непреодолимое желание и войдёт…

На этом месте она принималась стонать и замолкала. На её любу выступала прозрачными капельками испарина, лицо и грудь покрывались малиновой спелостью с вкраплением белых пятен, руки начинали мелко дрожать, дыхание сбиваться.

– Леночка, подруженька, будь добра, сходи, погуляй. Это недолго. Что-то мне нездоровится. Сейчас приму таблеточку, полежу немного, мне станет легче.

Леночка тихонечко подбиралась к закрытой двери, прислушивалась. Казалось, там ничего не происходит. Немного погодя мачеха выходила из комнаты умиротворённая, добрая, с неизменной лукавой улыбкой, направлялась в ванную, где долго плескалась в горячей ароматной воде.

Девушка догадывалась, чем занимается мачеха, саму сколько раз накрывало после её откровенных признаний, после чего приходилось успокаиваться при помощи пальчиков, но точно не знала, что именно вводило мачеху в нирвану.

Леночка сколько раз хитрыми вопросами выведывала детали интимных встреч. Мачеха быстро заводилась, начинала с бесхитростным бесстыдством описывать эротические переживания, выплёскивая наружу закипающие моментально эмоции возбуждения. Но неизменно замолкала на самом интересном.