И снов нескромная невинность

– Эй, пацан, ты чего, я же тут никого не знаю? Подумаешь, недотрога. Я бы тебе запросто подула. Ты давно школу закончил? Поняла, да ты ещё ни разу не влюблялся. Совсем ку-ку? Маменькин сыночек! Наповал убил, мру над тобой. Верка, вон, ровесница тебе, уже мачеха… и жена, а ты ни разу не целовался? Умора, держите меня десять человек. Придётся над тобой шефство взять. Сегодня же научу.

– Сама научись. Тоже мне, учительница нашлась. Подрасти малёхо.

– А ты проверь, учительница или нет. Обзываться всякий дурак может. Докажи, что не маменькин сыночек, что не ребёночек.

– И докажу. Только не тебе. Мала больно про поцелуи рассуждать. Сопли сперва вытри. Кто из нас дитё – ещё посмотреть нужно. На брусьях крутилась, голый зад всем показывала,  передо мной подол задираешь. Очень по-взрослому.

– Ах, вот в чём дело, не тебе одному показала, всем? Хочешь, чтобы трусы сняла? А в обморок не упадёшь? Это что, ревность? Скажи честно, я тебе по-настоящему понравилась? Правда, я хорошенькая? Ладно, не красней. Можешь не отвечать – без тебя знаю. Я твоей маме ничего не скажу. Ты же настоящий мужчина. Наверно ревнуешь.

– Было бы кого ревновать. И с язычком аккуратнее, прищемить могут ненароком.

– Будет  тебе, Генка воевать со мной. Так и скажи – понравилась, я пойму. Хочешь, я твоей девушкой буду? Больше ничьей. Мамой клянусь. Нет, мачехой. Тьфу, короче, папой. Я женщина верная. Ты мне веришь?

– Ха-ха, не смеши. Женщина она! Надо же такое придумать? Дитё неразумное, вот ты кто.

– Ну, неправильно выразилась, что с того? Конечно, девушка. Но, всё равно женщина, не мужчина же. Ты мне так и не ответил.

– Не нужна мне ни девушка, ни женщина. Никто мне не нужен. Я сам по себе. А целоваться без тебя научусь. Когда сам захочу.

– Ну и глупый. Хотела как лучше. Ты, например, мне понравился, я и не скрываю. Только десять раз предлагать не буду, у меня тоже гордость есть. Подумаешь – свободу боится потерять. Потом локти кусать будешь. А я всё равно с тобой рядом сяду.

– Сиди, кто тебе не даёт, места не куплены. Только не приставай.

– Даже не обнимешь? Умора. Девчонок боишься? Хотя бы разговаривать с тобой можно?

– О чём? Сюси-пуси? Любовь-морковь?

– Почему бы нет? С огромным удовольствием влюбилась бы. В тебя, например.

Лена сжала губки бантиком, демонстративно погладила себя по груди, выставив её вперёд – ужас, как хочется поговорить с настоящим мужчиной, который за тебя в огонь и в воду. Тебя же никто не просит сразу влюбляться. Чего отказываться? Мы же, девчонки, существа совсем с другой планеты. С нами, знаешь, как интересно?

– Ты меня достала, пигалица. Интересно – не интересно! Какое тебе дело, о чём я думаю, чего хочу? Проваливай. Устал от тебя.

– Грубиян неотёсанный. Разве можно так с девушками? Вот сейчас я проверю, какой ты мужчина. Геночка, милый, как я хочу от тебя маленькую дочку. Я так тебя люблю.

– Книжек начиталась, вздор несёшь, дурью маешься. Чего ты в это понимаешь?  Я, например, на охоту хочу. Это абсолютно нормально, а думать о детях в пятнадцать лет – смешно и нелепо. И ещё хочу, чтобы ты навсегда от меня отстала.

– Лучше возьми меня с собой на охоту. Устанешь, замёрзнешь, а я отогрею, поесть сготовлю. Я умею. Сам целоваться захочешь. Как миленький. Хочешь сказать, я тебе совсем-совсем не нравлюсь?

– Может и нравишься. Только это не имеет никакого значения. Мне не до любви сейчас.

– Глупости. Чем же ты таким важным занят? Просто ни разу не пробовал влюбляться. Только и всего. Это так здорово.

– Чего именно здорово?

– Сам сказал, что я тебе понравилась. Сказал? Я тебя за язык не тянула. Теперь давай выясним, что именно понравилось? Глаза у меня красивые? Красивые. Брови тоже. Про причёску уже не говорю. Сама от неё балдею. Мачеха постаралась. А ноги?

Генка утвердительно покачал головой.

– Ну, вот. А грудь? У кого ты ещё такую видел?

– Я вообще ничего не видел, тем более грудь. Больно надо.

– Ой, да ладно! А губы у меня, между прочим, вообще чудо: чувственные, яркие, пухлые. Если тебе пирожное понравилось, что ты с ним делаешь? Съедаешь. Но сначала лизнёшь, чтобы вкус распробовать. Можешь поверить, губы гораздо вкуснее пирожного. Убедила?

– Скорее запутала. С какого перепуга я тебя лизать буду?

– Опять двадцать пять. Не попробуешь – так никогда и не узнаешь, зачем люди целуются. Поверь, это очень вкусно. Мне Верочка, знаешь, сколько про поцелуи рассказывала. Уж она-то толк знает.

– А если я не люблю пирожное? И вообще кроме охоты ничего не люблю.

– Представь, что у меня во рту шоколад. Или клубника. Чего-то ты всё равно любишь.

– Пошли лучше кино смотреть, устал я от тебя. Шоколадку я тебе так и быть куплю, чтобы отстала.

– Одно другому не мешает. Можно и кино смотреть, и шоколад есть, и целоваться.

– Я подумаю. Только потом. Не сегодня. Когда подрастёшь.

– О чём ты думать собрался, горе луковое? С тобой, Геночка, кашу не сваришь. Чувствую, намучаюсь я с таким непонятливым любовничком.

– С кем? С каким таким любовником? Не морочь мне голову.