И в пепел обращен

– Только самое важное. Теплое платье и деньги. За остальным вернемся после.

«Остается только молить Господа, чтоб удалось…»

Халцедоновый Чертог, Лондон, 30 января 1649 г.

В каменных стенах Халцедонового Чертога гремели отзвуки криков, порою перемежавшихся женским визгом. Как ни странно, это вселяло надежду. Да, Луна не знала, многие ли из подданных остались ей верны, но, судя по всему, силы Видару противостояли немалые.

А это значит, он еще не имел времени порадоваться военной добыче.

Волшебный дворец был знаком ей, точно собственное тело; каждый коридор, каждую потайную дверь Луна знала, как свои пять пальцев. Судя по негромкому хмыканью, о половине тех коридоров, которыми они шли, Гипли даже не подозревал. Однако он не проронил ни слова и шел следом, пока Луна не остановилась – казалось бы, в тупике.

Здесь она внимательнейшим образом прислушалась, но с той стороны не доносилось ни звука.

«Никого? Или там ждет засада?»

Так ли, иначе, а ожидание никакой пользы принести не могло. Затаив дух, Луна прижала к стене ладонь. Стена скользнула в сторону – беззвучно, как может двигаться лишь зачарованный камень.

Палата за дверью замерцала волшебными огнями, озарившими сокровища Халцедонового Двора. Самоцветы, ларцы, всевозможные диковины – большей частью подарки, преподнесенные Инвидиане в годы ее правления, с коими Луна не ознакомилась и наполовину. Не желая касаться их, она так и не нашла времени выяснить, какие из них на что годны. Сейчас ей тоже было отнюдь не до этого: все внимание Луны было устремлено на леди, стоявшую в центре комнаты и пристегивавшую что-то к поясу.

При виде королевы, возникшей на пороге потайной двери, Амадея Ширрел разинула рот. Но, не успела она хотя бы пискнуть, как подоспевший Гипли зажал ей ладонью рот, а другую ладонь положил на эфес меча в ее руках.

Главная дверь в сию потаеннейшую из сокровищниц уже была заперта.

– Леди Амадея, – негромко заговорила Луна, шагнув вперед, – ответь нам: что ты намеревалась делать с Лондонским мечом?

Гипли с опаской разжал руку.

– Ваше величество, – сглотнув, пролепетала леди обер-гофмейстерина, – говорят, Халцедоновый Чертог захвачен скоттами. Если это правда, я не могла позволить им завладеть мечом.

Высвободившись из рук Гипли, Амадея преклонила колени и протянула меч в ножнах Луне. И, не противясь, рассталась с ним, когда Луна приняла его. Гипли взирал на Амадею с откровенным сомнением, но Луна знала Видара куда лучше, чем он. Амадея не из тех, кого Видар выбрал бы себе в пешки.

– Укройся в надежном месте, – велела она леди обер-гофмейстерине. – В Халцедоновом Чертоге сейчас небезопасно, но не бойся: это мы исправим.

Амадея поднялась, склонилась в реверансе и ускользнула в ту дверь, которой они вошли, затворив ее за собой.

– Разумно ли… государыня? – спросил Гипли.

Последнее словно прозвучало так, точно он далеко не сразу вспомнил об учтивости.

– Охраняй дверь, – только и ответила Луна, поворачиваясь к футляру, из коего Амадея вынула меч.

Обычно оружие хранилось в остекленном футляре на стене, покоясь внутри на ложе из синего бархата. Без прежней бережности бросив меч на пол, Луна коснулась дубовых боковин футляра и еле слышно прошептала заклятие-ключ.

Сооружение – стекло, бархат и все остальное – откинулось вперед, открывая вытесанную в камне нишу. Там, в углублении висел еще один меч, во всех отношениях точная копия того, который явилась спасать Амадея.

Облегченно вздохнув, Луна извлекла из тайника настоящий Лондонский меч.

При Халцедоновом Дворе имелись и другие коронные драгоценности, но эта была важнее всех остальных. Извлеченный из Лондонского камня, этот клинок сделал ее королевой, а стоило ощутить его тяжесть – и жуткие сомнения, тяготившие душу с минуты гибели Карла, разом пошли на убыль.

«Халцедоновый Чертог все еще за мной».

Получит ли Видар верховную власть, попросту завладев Мечом, Луна не знала и не желала сего выяснять. Пусть берет эту обманку и считает себя победителем.

«Вскоре я получу обратно и ее».

Висящий на поясе, поверх платья, Меч выглядел не слишком величественно, однако из рук его куда проще выхватить. Покончив с заботами о драгоценной регалии, Луна вернула футляр на место и уложила фальшивый клинок в бархатное гнездышко.

За спиной раздалось негромкое, сдавленное бульканье. Ничего более – ни шума отворяемой двери, ни вскрика Гипли, – но, обернувшись, Луна увидела на пороге сэра Лислика, пригвоздившего главу тайной службы к стене воткнутым в горло кинжалом.

– Снимаю пред вами шляпу, государыня, – насмешливо, даже не коснувшись бархатного берета, заговорил златоволосый эльф-рыцарь. – Я действовал со всем проворством, но вы, очевидно, меня превзошли.

С этими словами он выдернул кинжал из раны, и Гипли осел на пол.

– Два меча? – продолжал Лислик. – Умно, умно. Пожалуй, я оставлю Видару тот, что на стене, а тот, что у вас, приберегу для себя.