И в пепел обращен

Промчавшись по всей длине большого приемного зала, она с неожиданной для себя самой легкостью отодвинула в сторону трон, бросилась в открывшуюся за ним нишу и приложила ладонь к шершавой поверхности Лондонского камня.

Вся ярость Пожара взвихрилась, взбурлила в груди. В ноздри ударило вонью горелой плоти, но опаленная кожа ладони оказалась лишь тоненьким писком в сравнении с криком Халцедонового Чертога.

Дракон мог спалить дотла все входы-выходы, и это не значило бы ничего: двери – дело десятое, малое, без них Халцедоновый Чертог даже не дрогнет. Иная материя – Лондонский камень среди охваченной пламенем Кэннон-стрит. То была центральная ось, сердце дворца, ключ ко всему, что находилось внизу.

Конечно, камень не горит… но может треснуть, рассыпаться, тем самым передав жар из мира в мир. Таково его назначение – и наверху, и внизу.

Накрепко стиснув зубы – лишь бы не закричать, – Луна еще сильнее прижала к Камню ладонь.

Олдерсгейт, Лондон, одиннадцать часов поутру

Полуослепший от усталости и жары, Джек кое-как протиснулся мимо телеги, вставшей посреди Сент-Мартинс-лейн и загружаемой пожитками насмерть перепуганного ремесленника.

«Вот дурень безмозглый! Пожар-то еще далеко».

А может быть, этот – просто предусмотрительнее других? Кутерьма на лондонских улицах намертво застопорила всяческое движение: что, если невеликое расстояние до Олдерсгейтских ворот придется одолевать полдня, а еще полдня дожидаться, пока не пропустят? Кто знает, куда к тому времени доберется Пожар…

Выйдя на середину улицы, Джек обо что-то споткнулся и удержался на ногах лишь потому, что падать вокруг было некуда. Выругавшись, он опустил взгляд и обнаружил, что кто-то додумался вскрыть настил над канавой посреди мостовой, обнажив водоводную трубу из цельного ствола вяза… и пробив в ней дыру.

– Отребье Господне! Безмозглые шлюхины дети, здесь-то Пожара и близко нет! – взревел Джек, не обращаясь ни к кому в отдельности.

В самом деле – какой бы охваченный паникой прохвост ни додумался пробить трубу (несомненно, дабы как следует окатить водой свою лавку), этот осел давным-давно сбежал прочь. Неудивительно, что в трубах дальше к окраине Сити воды почти нет! Наверняка те же безобразия творятся и где-то еще. Благодаря им да засухе, истощившей колодцы Сити, воды городу теперь не видать.

Взяв себя в руки, Джек совладал с яростью. Не все еще было потеряно. Король вновь прибыл в город поддержать свой народ, а распоряжаться работами оставил брата, герцога Йоркского. Под этаким руководством былое подобие порядка вплотную приблизилось к воинской дисциплине.

Одним из творений герцога был и пожарный пост впереди, светоч трезвого разума в шумных волнах хаоса у ворот. Туда-то и протолкался Джек сквозь толпу, а караульные, признав в нем одного из людей, собранных на борьбу с огнем приходскими констеблями, даже не подумали его останавливать. Оказавшись внутри, Джек без церемоний осел на пол, привалился спиною к стене, и вскоре кто-то сунул ему в руки оловянную кружку.

Подняв взгляд, Джек обнаружил над собой самого графа Крэйвена и поспешил подняться, но рука графа удержала его на месте.

– Отдохни, паренек, отдохни, – посоветовал Крэйвен. – Отдых тебе не помешает.

«Мне двадцать шесть», – хотел было сказать Джек, однако с пэрами не спорят (тем более, с теми, в сравнении с кем он и вправду мальчишка). Вместо этого он послушно остался сидеть и поднес к губам кружку.

«Знакомый вкус!»

Очевидно, по крайней мере, один пожарный пост снабжали пивом из «Ангела». Первый же глоток, едва достигнув желудка, разлился по усталому телу, наполняя мускулы силой. Да, сестры Медовар понимали, что людям сейчас нужнее всего!

Отсюда, с пожарного поста, Пожар выглядел довольно скромно. Гонимая ветром, к востоку тянулась густая завеса дыма, однако ниже, под нею, огня было почти не видать. Сегодня Господь, точно в насмешку, послал людям безукоризненно ясный денек, и яркое солнце затмевало все буйство Пожара.

Однако ни Джека, ни любого другого, обладавшего хоть толикой здравого смысла, все это отнюдь не обнадеживало. Огонь, охвативший берег, продолжал продвигаться к северу и с каждым новым ярдом расширял фронт, крепил опору для ветра, растягивал оборону горожан. Так он и шел вперед – ярд к северу, три к западу, и одному лишь Господу было известно, что останется от Лондона после, когда Пожар догорит.

«Если б не этот ветер…»

До каких пор, до какого предела Луна намерена стоять на своем? Суть сотворенного Ифарреном Видаром Джек сознавал: несомненно, сей дивный лорд – враг королеве. Однако упорствовать в нежелании отдавать его Гир-Карлин, даже в пасти Калех Бейр…

Безусловно, на то есть причина. Это Джек понимал. Не понимал другого: ради какой причины стоит пожертвовать Лондоном?

Тут справа донеслись голоса, и кто-то из говорящих помянул Ломбард-стрит. Покончив с пивом сестер Медовар, Джек поднялся на ноги.

«Ого! Даже о стену опираться не пришлось!»

Надолго ли хватит придаваемых сим снадобьем сил, он не знал, но пока что чувствовал себя в порядке.