Я – Ангел. Часть первая: Под прикрытием

— А представляешь, сколь всего можно наворотить — хотя бы с одного вагона из тридцати⁈ Построим свою электростанцию, восстановим завод и вашему брату-кустарю останется лишь… Палец сосать!

Сперва не понял всю глубину ситуации и, вызверился на меня:

— Врёшь! С чего бы вдруг? Сам соси свой «палец»!

— Ха! Очень надо врать тебе… Раскрой поширше заплывшие рыбьим жиром очи и посмотри вокруг тревёзлым взглядом. Поди сам знаешь, как наши кустари с краской просели — после того, как восстановили Везломский завод «Железный сурик». Чуть ли не с протянутой рукой ходят… И у нас такая же история будет — вот увидишь!

Сгоряча разворачивается и, даже не прощаясь со мной и Отцом Фёдором, бегом на выход — уже и шапку на ходу надел… Останавливаю словами:

— А станешь Председателем кооператива — будут у тебя не токмо мои крючки, но и очень много свободного времени для рыбалки.

Не оборачиваясь:

— Чегой это вдруг?

— Труд начальнический таков: самое главное найти себе способных помощников, озадачить их — правильно мотивировав и, гуляй-отдыхай…

Заговорщически подмигиваю:

— Заведёшь себе секретаршу — с большими дойками… Как у Фрола Изотопыча.

— Сдурел? Откуда у него «дойки» — да ещё и «большие»?

— Я про секретаршу, валенок самокатанный!

Тот, похотливо ухмыльнувшись:

— У коровы «дойки» — ещё больше и, шта? Мне лишь жопа была (показывает руками) — ВО!!!

Не… На «секретаршу» не клюёт. Стоп! А если…:

— Можно будет на Волгу ездить — у меня стерляжьи крючки есть.

Тут он, резко разворачивается и порывисто подходит ко мне… Вид такой… Думал, счас — он мне по морде вдарит, со всего своего кузнечного маху и, даже уж было зажмурился! Пока, лишь в буквальном смысле этого слова. Но, обошлось — Клим, срывает шапку с головы и, вдарив ею об пол:

— Чёрт с тобой, упырь контуженный, пиши меня в свой «колхоз»!

Отец Фёдор перекрестил его и молвил строго:

— Не поминай всуе Врага человеческого, раб божий. И, уйми свою гордыню — ибо, величайший грех это!

— Простите меня, батюшка, ибо грешен, — и заплакал навзрыд, — грешен я этой пагубной страстью…

Прерываю сурово:

— Бог простит — когда встретит тебя у Райских кущ, Клим. А пока мы на грешной Земле, вот тебе бумагу и перо! Пиши заявление, я диктую…

* * *

Остапу Бендеру и прочим — уже не литературным «героям»-мошенникам, председатели кооперативов нужны были как ширма для проворачивания всяческих сомнительных делишек — для обогащения их лично. Могильщиками НЭПа были вовсе не представители пролетариата — а сами господа-нэпманы!

Вспомним бессмертное, вспомним ильфо-петровского «Золотого телёнка»:

'… — Да, — сказал старик, с достоинством тряся головой. — Я — зицпредседатель Фунт. Я всегда сидел. При Александре втором — Освободителе, когда Черноморск был еще вольным городом, при Александре третьем — миротворце, при Николае втором — кровавом.

И старик медленно загибал пальцы, считая царей.

— При Керенском я сидел тоже. При военном коммунизме я, правда, совсем не сидел, исчезла чистая коммерция, не было работы. Но зато как я сидел при НЭПе! Как я сидел при НЭПе! Это были лучшие дни моей жизни! За четыре года я провел на свободе не больше трех месяцев. Я выдал замуж внучку, Голконду Евсеевну, и дал за ней концертное фортепьяно, серебряную птичку и восемьдесят рублей золотыми десятками. А теперь я хожу и не узнаю нашего Черноморска. Где это все? Где частный капитал? Где первое общество взаимного кредита? Где, спрашиваю я вас, второе общество взаимного кредита? Где товарищество на вере? Где акционерные компании со смешанным капиталом…?'.

Но я — другое дело!

У меня всё будет «по-взрослому», у меня всё будет очень и очень серьёзно — и «общество взаимного кредита» и, «акционерные компании» со смешанным и, даже с частным капиталом.

* * *

Уговорить самого «председателя», это ещё было полдела!

Чуть ли не к каждому частнику-кустарю был нужен свой индивидуальный подход — но тут уж главная ответственность легла на рьяно взявшегося за дело «неофита» Клима, остальные по мере способностей помогали ему по той же методе — что ранее была применена к нему самому.