Я – Ангел. Часть первая: Под прикрытием

Глухой удар, брызги горячей крови в лицо и, Большой закатив бычьи глаза — с грохотом «шкафа» валится на доски сцены, потянув меня за собой. Вырвавшись из враз обмякших рук, откатываюсь в сторону и тяжело дыша соскакиваю на ноги… Вижу, вернувшийся на «ристалище» Колчак, машется с шестёрками поверженного соперника, в то время как его подручные пытаются поймать Елизавету.

Те, явно растеряны: Лиза, как занимающаяся когда-то балетом — умеет высоко задирать ноги и не стесняется это проделывать перед парнями — целя по их самым уязвимым местам. К тому же, те боятся нанести ей какой-либо физический ущерб — опасаясь неудовольствия главаря:

— Колчак! Она по яйцам копытами бьёт — на кой ляд тебе такая бешенная лярва нужна⁈ Давай её зарежем!

— Валите «на глухую» — это мусорская подстава!

Что-то вообще, всё пошло не по сценарию!

Выхватываю оба маховичка из карманов и метаю в них, заорав-заревев изо всех сил сигнал к всеобщему выступлению:

— ВАСЯ ПУПКИН — ФОРЕВЕР!!!

В того, что «с яйцами» — хорошо попал:

— Ох, ё… — схватившись ещё и за бочину, тот кулем оседает на землю.

Другой уклоняется от метательного оружия, но ловит удар лизиного кроссовка в челюсть и мирно укладывается рядом… Надеюсь надолго.

Спустя какое-то время слышу ответное, чуть отдалённое:

— УЛЬЯНОВСК!!! БЕЙ ГОРОДСКИХ!!! УРА!!!

Это — наши ребята идут на помощь!

Третий шнырь, таки изловчается поймать Лизу за ногу и резко дёрнув, повалить девушку — сам наваливаясь сверху.

— Ой, больно — нога! Серафим!

Пытаясь удержать её извивающуюся левой рукой, колчаковский шнырь замахивается правой с самодельным кастетом…

Вмиг, оказываюсь рядом: тот, лишь успевает вскинуть на меня голову с закрывающую глаза чёлкой — чтоб тут же словить мордой удар всей подошвой моего берца. Хруст переносицы, фонтан брызг крови на почти новую лизину «пролетарку».

С почти неуправляемой неистовой злостью пинаю его в морду… Ещё раз, ещё и ещё:

— Сдохни, мразь! Сдохни! СДОХНИ!!!

— СЗАДИ!!!

Резко присев с испуга, пропускаю над собой летящую в голову «железную перчатку», падаю на задницу — тут же перед глазами сверкнуло лезвие большого ножа. Это, разогнав подручных Большого Ивана, за меня взялся лично Гришка по прозвищу «Колчак». Кроме его основного оружия, в левой руке у него трофей — огромный нож поверженного соперника по «рыцарскому ристалищу». Щерится зло-довольно, маньячило-обдолбышь:

— Ну… Передавай привет… Ваньке у врат Рая… Фраерок позорный!

При его росте и длине рук, шансов у меня практически никаких не было.

— А маруху твою… Будем «пользовать» всей толпой… Как ту… Во все дырки… Пока одни уши от неё не останутся…

Ах, ты мразь!

Но, нет — есть у меня шанс! Есть!

Судя по его прерывающейся речи, по посеревшему лицу и бегущему по нему потоку пота — наркотический угар у него проходит: он задыхается, ему надо перевести дух, прежде чем покончить со мной и взяться за Лизу.

Хотел ему в рожу плюнуть: да во рту пересохло, как в штате Невада — в эпицентре ядерного взрыва… Я тоже далеко не свежак! Тогда, просто словами презрительно хриплю:

— Когда тебя выпишут из больнички, Колченогий обдолбыш… Родная мама будет тебе писюк в судно «теребить»… Больше тебе с бабами ничего не светит, уё…бок.

— ЧТО⁈ ДА, Я ТЕБЯ!!!

Кидается на меня в слепой ярости — от удара стальной перчатки в голову я изворачиваюсь, но вот нож…

ЗВЯК!!!

Воспользовавшись замешательством, отбегаю подальше — отвлекая от лежащей Лизы и дразню:

— Что, не ожидал, курва?

Не… Всё же умный этот парень — Кузька-Домовёнок! Как подрастёт чуток — обязательно «поляну накрою» и проставлюсь ему за свой… Уже третий «день рождения»!

Нож отскочил от стальной пластины в нагрудном кармане «пролетарки», а я успел врезать Колчаку по морде хорошего «крюка», перед тем как отскочить… Однако тоже — выдыхаюсь! В полную силу ударить не получилось.

* * *

Тем временем, совсем близко:

— УЛЬЯНОВСК!!!

Смотрю за его плечо: в широкие двери — «свиньёй» вваливаются наши атаманы с есаулами, работая направо и налево битами — только брызги соплей и крови, да осколки зубов в разные стороны:

— Ура! Погнали наши городских!

Самые умные из хулиганов, моментально всосав весь печальный для них расклад, тут же с воем начали линять во все стороны. Особей пять-десять-пятнадцать из них, спотыкаясь об распростёртые тела, пробежали через сцену — не обратив никакого внимания на события, происходящие на ней.

Одного из них я сбил ловко подставленной подножкой и он улетел в суфлёрскую будку — да там и остался, другого снёс хорошо поставленным ударом в ухо и, «потерявшись» — тот побежал в обратную сторону, снова попав под замес.

Сразу, на сердце стало как-то легко и, хищно осклабившись, говорю подходящему ко мне Колчаку:

— Хорошо, что насчёт ушей напомнил, урод! Отрежу их у тебя и подарю своей девушке вместо монисто.

Оборачивается на мгновение через плечо, вслед за моим взглядом… На потном сером лице моего собеседника промелькнула тень озарения. Поняв, что продул этот «раунд жизни» вчистую и, причём навсегда, он решил напоследок громко хлопнуть дверью:

— Хорошо… Что… Напомнил… Фраерок…