Я – Ангел. Часть первая: Под прикрытием

В следующих двух пакгаузах было в основном разное крестьянско-кустарное и шмутьё-барахло. Имущество местных кустарей и частников-нэпманов… И те и, другие и третьи — из-за низкого спроса на месте, торговать ездили в отдалённые большие сёла, небольшие города вроде Ардатова или Мурома, а то и даже в губернский Нижний Новгород. Вновь изготовленный или не проданный товар, за небольшую плату оставляли под охраной на разъезде…

Удобно им всем так — понятно, из-за чего, да?

Значительную, если не большую часть товара составляла та самая минеральная краска — про которую мне рассказывал Отец Фёдор в первую же ночь моего «попадалова».

Наконец, последний из вверенных мне под охрану «объектов» — довольно разветвлённый и вместительный железнодорожный тупик.

— Здесь раньше вагоны дровами из концлагеря грузили, — пояснил Чеботарёв, — сейчас же сломанные паровозы или вагоны отстаиваются — в ожидании приезда бригады из депо…

— Эти я вижу — так и не дождались.

В самом конце оного из «тупичков» сиротливо стояли ржавый паровоз и вагон. Ещё три вагона, вернее — их «скелеты», были просто-напросто сброшены с рельс и через ни хуже прорастают молоденькие берёзки.

— Паровоз бают — американский, только на угле ездить и может… А где в восемнадцатом году был уголь? У немцев, потом у Деникина и недобитых буржуев! Помучились с ним, да здесь и бросили. У этих вагонов же, лопнули колёсные пары…

— Так, грузить надо меньше!

Криво стоящий на рельсах двухосный пульмановский вагон — был чуть ли не с «горкой» заполнен старыми, ржавыми, изношенным рельсами.

— А этот самый старый — ещё до Империалистической войны здесь встал, когда в последний раз делали ремонт путей…

Убей меня Бог, не помню грузоподъёмность[3] таких вагонов… В прикидку — тонн двадцать или немного меньше.

Короче, в железнодорожном тупике полустанка оказался целый «Клондайк» — многие десятки тонн пока ещё бесхозного железа. Вот только, толку из него нет — от слова «вообще»: вся мелочь уже была давно растащена местными (с «американского» паровоза, скручено всё — что скручивается и, отломано всё — что отламывается), а крупногабаритные куски металла — без специального оборудования не пустишь в дело.

Чувствую себя, как один персонаж древнегреческих мифов — за жадность приговорённый ихними богами к следующему виду наказания: стоит он по горло в воде — а над ним ветки с висящими сочными плодами… Но, не напиться, не поесть он не может — из-за недоразвитой технологии!

Например, те же изношенные рельсы — это высококачественная, износостойкая сталь… Но, чем от неё хотя бы кусок отрубить — чтоб потом в сельской кузне перековать в что-нибудь полезное, что можно с выгодой для себя продать: в топор, лопату или хотя бы обыкновенный нож?

Ни автогена, ни хотя бы болгарки.

Я стоял, смотрел на всё это богатство и мысленно рвал на собственной попе волоса — сожалея, что вместе со мной в будущее не попал мой инструмент из гаража… Вместе с самим гаражом… Вместе с моим «Крузаком»… Вместе со всем моим двухэтажным уютным домиком с подвалом и мансардой… Вместе с моей «бабушкой»…

Вместе с моей — вмиг помолодевшей Королевой!

После обхода и изучения ништяков на подотчётных мне объектах, зашли с Чеботарёвым к начальнику станции. Познакомились с этим угрюмым стариканом, практически молча попили с ним отвратительного «спитого» чаю с гомеопатическими дозами постного сахарина… Зашли к телеграфисту и, довольно долго пробыли там, под уже «пустой» кипяток болтая о всяких пустяках с этим — уж больно словоохотливым тридцатилетним чувачком в студенческой тужурке.

В этом же здании находилась и моя «контора», то бишь — канцелярия Особого Вооружённого Отряда, где я и провёл в полном одиночестве следующие два часа — изучая и систематизируя по отдельным папкам документацию, в основном — личные дела своих подчинённых.

Ничего особенного я не нарыл, бухгалтерии здесь не было — деньги за службу бойцы получали через кассу НКВД…

* * *

Ну, что? Пора закругляться и как-то добираться до Ульяновки — чтоб после обеда заняться «Французом»? Конечно! Однако сперва, надо расставить все точки над «ё».

Недолго поискав, нашёл своего зама — комвзвода ОВО Чеботарёва и, пригласив того в кабинет, без всяких экивоков спрашиваю:

— А теперь может расскажешь мне, товарищ Чеботарёв, про то — о чём мне знать, вроде бы и не обязательно… Но про что я сам могу — чисто случайно, или ещё как, узнать?

Вижу — менжуется, тогда заговорщически подмигнув, подбодрил:

— Чисто, для того — чтобы не было меж нами недоразумений в дальнейшем… Чтоб наша служба текла гладко да ровно и казалась нам обоим мёдом… Смекаешь, товарищ комвзвода?

Заместитель у меня попался довольно «смекалистый», поэтому долго кочевряжиться не стал — а «как на духу» или приблизительно где-то так, рассказал мне про местные «тайные» делишки — про которые я уверен, вся округа знает.