Я – бездна

— Все как всегда, — заметила она, кивая на чашку. — Что об этом думают в школе?

— Пока мое состояние не влияет на качество оказываемых услуг и благополучие учеников, начальству не на что жаловаться, — парировал профессор. — Я никого не трогаю, за руль не сажусь, так что я совершенно безобиден.

Да, так оно и было. Профессор Ринальди был самым честным и милым человеком, какого она когда-либо знала. Он преподавал информатику в естественно-научном лицее. Если бы у него закрались подозрения, что его поведение может привести к негативным последствиям для учеников, он бы тут же уволился.

— Не знаю почему, но мне казалось, что уж ты-то как-нибудь справишься, — искренне сказала она.

— Владелицы бара — мои бывшие ученицы, — заметил профессор, желая как будто отстоять свою точку зрения. — Я им немного помог наладить оборудование на складе, разобраться с системой заказов и сделать сайт. Теперь могу спокойно сидеть здесь и листать свою газету. Я не мешаю гостям, так что… — Он не договорил, дав понять, что остальное ее не касается. По крайней мере теперь.

Он почесал заросший щетиной подбородок. Кто знает, сколько профессор уже не брился. Его волосы спутались, на плечах лежала перхоть. На Охотницу нахлынули воспоминания о времени, когда они жили вместе. Она бы никогда не позволила ему выйти на люди в таком виде. Белки ярко-голубых глаз, из-за которых она когда-то в него влюбилась, теперь стали желтоватыми, что говорило о проблемах с печенью.

— Я была не лучшей женой, — призналась она.

— У нас что, утро откровений? Не стоит упиваться чувством вины, тебе это не на пользу, — усмехнулся профессор, приподнял чашку и отхлебнул запретного зелья.

Он покатился по наклонной пять лет назад, незаметно для Охотницы. Прежде она не помнила, чтобы он пил, — разве что пиво по выходным за пиццей с друзьями, и только. А однажды, складывая его вещи в стиральную машинку, она почувствовала запах алкоголя и все поняла. Да, он не напивался до беспамятства. Он научился контролировать свою дурную привычку. Теперь его дневная норма составляла бутылку крепкого напитка, растянутую на весь день. Впрочем, алкоголь был для него не вредной привычкой, а своего рода компромиссом. Профессор Ринальди старался поддерживать состояние приятного легкого охмеления. Поскольку он не мог расстаться с жизнью, в пятьдесят шесть лет ему нужна была какая-то действенная мера, чтобы без потерь пережить еще один день жалкого существования.

— Сомневаюсь, что ты явилась поговорить о моем поведении.

Профессор был прав. Она пришла за помощью и хотела попросить у самого честного человека на свете сделать кое-что незаконное.

— Мне нужны записи с камер слежения.

Профессор и бровью не повел.

— Я понимаю, что многого хочу, но у меня есть веские причины.

Он протянул к ней руки — и они заметно дрожали.

— Мое время прошло, раньше эти пальцы резво бегали по клавиатуре. Теперь мне нужно хорошенько выпить, чтобы унять дрожь. Но если выпью, не могу работать. Голова недостаточно ясная.

Однако у Охотницы не было выбора, и она продолжала настаивать.

— Слушай, это важно, мне больше не к кому обратиться.

— Даже важнее меня? — язвительно спросил профессор.

Охотница растерялась, не зная, что ответить.

— Помнишь, когда-то в это время мы бежали домой, чтобы заняться любовью.

Теперь в их доме он жил один. Охотница ничего не забыла, но для нее прошлое осталось в прошлом.

— Посмотри, во что мы с тобой превратились, — горько продолжил он. Охотница не отвечала, поэтому он резко сменил тон: — Рассказывай, что там у тебя.

Она достала из кармана джинсовой куртки заранее приготовленный лист бумаги и положила на стол.

— Здесь все, что нужно.

Профессор развернул листок, прочел и убрал его в карман пиджака.

— Думаю, это будет довольно просто.

— Спасибо.

— У тебя все отлично получалось на работе — не пойму, зачем ты уволилась.

Хотя он и сам знал ответ. По той же самой причине, по которой ушла от него.

— Странно, что ты явилась именно сегодня, — заметил он.

— Точно, сегодня же годовщина, — ответила она, желая показать, что не забыла.

— Когда-то мы отмечали годовщину свадьбы, а теперь встречаемся вот по таким поводам…

Охотница уже понимала, к чему этот разговор. Если он хотел попросить об ответной услуге, к чему тянуть?

— Он и тебе звонил?

Мужчина кивнул.

— И ты ответил?

— Конечно ответил.

— И что?

— Прошло уже пять лет, он имеет право на второй шанс.

— После всего, что он сделал? — ужаснулась Охотница. — Я думаю, что там ему и место, я не собираюсь помогать ему выбраться.

— Валентина была бы того же мнения…

— Не смей рассуждать о том, какого мнения была бы Валентина, — грозно сказала Охотница. Она в ярости встала, намереваясь уйти.

Профессор смиренно опустил голову:

— Мне так тебя не хватает… И нашей прежней жизни… Развод не может уничтожить воспоминания. Даже после развода люди продолжают вспоминать одно и то же, только уже не вместе, а порознь…

Охотница молчала. Не стоило изводить себя ненужными мыслями, все равно уже ничего не вернуть.

Профессор выдавил печальную улыбку и попрощался с ней:

— Пока смерть не разлучит вас, как-то так?

21