Я буду надеяться на чудо

– Если это тебя волнует, то успокойся, – сказал Иван Иванович. – Насколько я тебя знаю, ты очень добрый человек и никогда не захочешь человека убить. Правда, Валька?

– Да, Иван Иванович, – твердо ответил ему Валька. – Она даже чересчур добрая. Иногда жалеет таких, которым бы надо нащелкать, а не помогать. Вот я бы наделал дел, если бы такие способности получил! А потом бы жалел, конечно. Мы как-то уже говорили об этом с девочками…

– Моя Аня знает? – испугался Шеметов.

– Нет, мы говорили о Кольце Всевластия, – успокоил его Валька. – Ане об этом знать нельзя, она даже злее меня будет… извините. У нее этот… переходный возраст. Потом она вырастет и будет спокойнее. А сейчас она психует.

– Так что вы говорили с девочками? – спросила Саша у запутавшегося мальчика.

– Ну, что Кольцу Всевластия нужна защита от дураков. А то можно таких дел наворочать!

– Интересно. И кто такую мысль первым высказал?

– Конечно, Валька, – сказала Энн. – Он самый умный!

– Ну да, – засмущался Валька. – Аня гораздо умнее. А я осмотрительный.

– Знаешь, Антоний Погорельский писал, что мы умом разные вещи называем: память, начитанность, сообразительность, предприимчивость. Наверное, осмотрительность – тоже своего рода ум, – сказала Саша. – Насчет защиты от дураков мысль твоя правильная. Умный подумает о последствиях и остановится, дурак отрежет, а потом померяет. Валентин, ты понимаешь, почему мы хотим, чтобы о возможностях Анечки никто не узнал?

– Чего тут не понять? Если бы я такое мог, меня бы достали. Покажи да накажи. И боялись бы, и подозревали. Да они девчонке жизнь испортят!

Аня опять заплакала. Иван Иванович спросил:

– Саша, а вы не предполагали, что Анечка… что у нее это проявится?

– Я об этом просто не думала. А тетя Наташа, наверное, предполагала. Она слишком часто повторяла, что Анечка у нее самая обыкновенная девочка…

– А в каком возрасте у тебя это проявилось? – спросил Иван Иванович.

– В Анечкином… нет, намного моложе.

– И как?

– Экстремальная ситуация: брата током ударило. Тетя Наташа пыталась его остановившееся сердце завести. Ей тяжело было, там слишком длительная остановка. И тогда она меня почувствовала.

– Саша, ты умеешь оживлять? А я… убивать…

Анечка снова зарыдала.

– Энн, прекрати, – прикрикнул на нее Валька. – Ты не убивать умеешь, а концентрировать энергию. Значит, можешь делать разные инженерные вещи: сваривать металл, менять состав вещества. И ты будешь спасать людей, как спасла меня с малышами!

– Саша, ты должна дать Анечке какие-то рекомендации, – сказал Иван Иванович.

– У нас разные способности, – вздохнула Саша. – Тетя Наташа предвидит события, немного может лечить. Я будущее не вижу, зато лечить могу гораздо эффективнее. Анечка, как Валя говорит, концентрирует энергию. Это мне совсем незнакомо…

– Да чего тут сложного! – возмутился Валька. – Ей надо проверить свои возможности и научить себя контролировать. Ты ведь свою энергию использовала, когда… когда молнией ударила? А ведь наверняка могла бы чужую энергию использовать!

– Твою, что ли? – не то всхлипнула, не то хихикнула Энн.

– А хоть бы и мою! Но рациональней было бы выкачать энергию из этой собаки!

– Дело говоришь, Валька! – обрадовался Иван Иванович. – Если ты можешь концентрировать свою энергию, значит, должна уметь забирать чужую. Ну-ка, попробуй аккуратненько забрать немного энергии из меня! Не молнию из нее сделать, а просто себе забрать. Саша, контролируй!

Энн посмотрела на Ивана Ивановича. Он побледнел и захрипел:

– Хватит!

Саша спокойно сказала:

– Теперь возвращай!

Иван Иванович трясущими руками вытащил из кармана платок и вытер руки:

– Ну и силища! Я даже испугался. Понимаешь теперь, как остановить агрессора? Ты ведь чувствуешь, когда надо остановиться?

– Да. Я забрала у вас примерно половину силы. Столько же и вернула.

– У собаки можно было забрать девяносто процентов. Она бы упала, не добежав до вас. Поняла?

– Да, Иван Иванович. Теперь я не боюсь!

– Энн, – вмешался Валька. – Можно, я еще кое-что посоветую? Ты знаешь, как полиция действует против бандитов? Ну, чтобы не убивать их?

– Слезоточивым газом?

– Ну да! А еще я слыхал, что есть такие газы для разгона толпы, которые мышцы расслабляют. Представляешь, бегу я, чтобы каких-нибудь болельщиков побить, и вдруг в туалет захотел! Сразу вся ярость пройдет! Любой псих в кусты свернет, если обмочится и обгадится!

– У тебя, Валька, полицейское мышление, – с уважением произнес Шеметов. – Идея хорошая, давай еще!

– Я просто к тому, что, если ты будешь всегда действовать одним методом против агрессоров, рано или поздно подозрения возникнут. Поэтому сейчас ты настройся на то, что напавшей на тебя собаке придется обгадиться. Но следующей придется испытать упадок сил! Энергию ей не возвращай, потому что она, дура, снова кинется. Оклемается сама. А у третьей собаки … на десять минут онемеют ноги. Понимаешь мою мысль?

– Я надеюсь, что во всем Утятине нет столько бешеных собак, – легко как прежде улыбнулась Энн.

– А ты про их хозяев не забывай. Среди них тоже бешеные встречаются…

Вернулась из поликлиники бабушка: