Я буду надеяться на чудо

Постепенно компания распалась. Сначала тетя Вера купила горящие путевки и увезла Сережку в Турцию. Он одновременно был обрадован и раздосадован. Обрадован, потому что впервые ехал на море. Раздосадован, потому что приходилось расставаться с Валькой и Энн («а Шеметова меня в школе в упор не видит, как же, они старшеклассники!»). Потом Аня с матерью и сестрой уехали к тетке в Крым.

Наконец приехала мама Энн тетя Наташа. Валька ждал этой встречи и с надеждой, и со страхом. Надеялся он на то, что Энн с мамой станет прежней, а боялся он того, что тетя Наташа предскажет ему что-нибудь страшное. Признаться, она его разочаровала, потому что не была похожа ни на своих родственников, ни на какую-нибудь киношную ведьму: все Боевы светленькие и худенькие, со звонкими голосами, а она плотная, если не сказать толстая, темноволосая и с глухим негромким голосом. В общем, обыкновенная тетка, прошел бы мимо и внимания не обратил. В первый день он только зашел поздороваться по пути к Петровым, понимая, что после долгого расставания Боевым надо побыть в семейном кругу, а на второй они ходили вместе на пляж. Возвращаясь, услышали в соседнем дворе крики.

– Варька, что ли, вернулась? – удивилась Саша. – Мало он ее бил?

После того случая соседи на некоторое время пропали. Их укатали в инфекционную больницу, но, поскольку никакой заразы не нашли, через несколько дней отпустили. Варька вернулась первой, быстренько собрала свои манатки и уехала, как говорят, к сестре в Патриаршее. Володька вернулся притихшим. Да и скандалить стало не с кем. И вот…

Крики не прекращались. Валька с силой сжал руку Энн:

– Не обращай внимания! Моя мама говорит, что в любом конфликте виноваты обе стороны. Нельзя вставать ни на чью сторону, надо разбираться!

– Что ж, пойду разбираться, – сказала тетя Наташа. – Да не бойтесь вы, я же психолог. Мне с террористами приходилось общаться, не то, что с тети Клавиным внучком, которого я с детства знаю…

Вышедшая встречать их прабабушка сказала:

– Ну, что встали столбом? Заходите во двор, с Наташей ничего не случится!

– Почему вы так уверены? – спросил Валька.

– На ней с рождения защита стоит…

И прабабушка рассказала о семейной легенде «Наташка носом беду чует». Как она еще совсем крошкой складывала ладошки «лодочкой», закрывая нос и орала, предчувствуя опасность. Как ее дядя Валера и его друг Сергей Митрохин решили проверить и перед спуском в подземный ход привели к лазу, а она сразу закрыла нос и стала орать.

– А где тут у вас подземный ход? – загорелся Валька.

– Да где угодно! – засмеялась прабабушка. – У нас столько раз люди проваливались, что и не сосчитать!

– Про провалы я знаю. Но где конкретно проваливались?

– Да на кладбище, где же еще?

– Ну тебя, Валька, с твоим краеведением, – перебила его Энн. – Прабабушка, расскажи про маму. Полезли ведь мальчишки туда?

– Я эту историю от тети Тони в детстве слышала, – сказала Саша. – Полезли, и их завалило.

– Ой!

– Да не бойся, их откопали. Эти двое поверили тёти Наташиному носу и не полезли. Они и людей собрали, чтоб откапывать.

– А где это место? – продолжал выпытывать Валька.

– Валентин, Анечка сразу поняла, что мальчишки не могли не полезть в эту яму, хоть их предупреждали. Потому что такие они, мальчишки. И ты такой. Так вот, под кладбищенским холмом в древности были пещеры и подземные ходы. И всю жизнь наши не наигравшиеся мальчики их разыскивали. Говорят, один нашел…

– Кто?

– Наш знаменитый поэт Коневич. В народе говорили, что он не только подземный ход нашел, но и клад в нем. Тут его и убили.

– На кладбище?

Это Энн спросила, Валька-то знал о Коневиче:

– Его в Конь-Васильевке убили, не то грабители, не то свои же крепостные.

– Ну вот, клад грабителям достался, никто его больше не видел. А на моей памяти провалов было четыре.

– Где?

– Самый первый, что я видела – это году в шестьдесят… не знаю каком, где-то в середине, мои старшие уже большими были. Хоронили Мишу Окуня, когда гроб опускали, он и провалился. Мало того, что покойник, еще и Коля Зосимский туда улетел…

– Расшибся?

– Насмерть! И пришлось кран подгонять. Потом милиция эту яму караулила, пока археологи там лазили. Не знаю, чего нашли, кажется, ничего. Карстовая пещера, говорят. Потом засыпали песком и щебенкой. Следующий раз был, когда нос Наташкин проверяли, это году в 74-м, наверное. А недавно, года два, что ли, назад, двое парней провалились. Ну, им поделом. Из семеновских они были.

– Это кто семеновские? – спросила Энн.

– Местные мажоры, – сказал Валька, которому эту историю рассказывала Аня Шеметова. – Они на кладбище девушек убивали. За одной гнались и провалились. Один насмерть, другой покалечился. А еще какой случай?

– Да через несколько дней после семеновских. Это точно скажу, в какой день. Доктора Николая Васильевича хоронили, царствие ему небесное, – прабабушка перекрестилась. – Золотой был человек, хоть и пьяница, по гроб жизни я ему обязана…

Она достала из кармана платок и вытерла слезы. Саша обняла ее и сказала:

– Я его помню. Он Жорика нашего откачивал с тетей Наташей.