Читаем Я дышу, и значит – я люблю полностью

Еще – ни холодов, ни льдин,Земля тепла, красна калина, —А в землю лег еще одинНа Новодевичьем мужчина.Должно быть, он примет не знал, —Народец праздный суесловит, —Смерть тех из нас всех прежде ловит,Кто понарошку умирал.Коль так, Макарыч, – не спеши,Спусти колки, ослабь зажимы,Пересними, перепиши,Переиграй – останься живым!Но, в слезы мужиков вгоняя,Он пулю в животе понес,Припал к земле, как верный пес…А рядом куст калины рос —Калина красная такая.Смерть самых лучших намечает —
И дергает по одному.Такой наш брат ушел во тьму! —Не поздоровилось ему, —Не буйствует и не скучает.А был бы «Разин» в этот год…Натура где? Онега? Нарочь?Все – печки-лавочки, Макарыч, —Такой твой парень не живет!Вот после временной заминкиРок процедил через губу:«Снять со скуластого табу —За то, что он видал в гробуВсе панихиды и поминки.Того, с большой душою в телеИ с тяжким грузом на гробу, —Чтоб не испытывал судьбу, —Взять утром тепленьким в постели!»И после непременной бани,Чист перед богом и тверез,
Вдруг взял да умер он всерьез —Решительней, чем на экране.1974

«Я еще не в угаре…»

Я еще не в угаре,                    не втиснулся в роль.Как узнаешь в ангаре,                   кто – раб, кто – король,Кто сильней, кто слабей, кто плохой, кто хороший,Кто кого допечет,                    допытает, дожмет:Летуна самолет                    или наоборот? —На земле притворилась машина – святошей.Завтра я испытаю                    судьбу, а пока —Я машине ласкаю                    крутые бока.
На земле мы равны, но равны ли в полете?Под рукою, не скрою,                    ко мне холодок, —Я иллюзий не строю —                    я старый ездок:Самолет – необъезженный дьявол во плоти.          Знаю, силы мне утро утроит,          Ну а конь мой – хорош и сейчас, —          Вот решает он: стоит – не стоит          Из-под палки работать на нас.Ты же мне с чертежей,                    как с пеленок, знаком,Ты не знал виражей —                    шел и шел прямиком,Плыл под грифом «Секретно» по волнам науки.Генеральный конструктор                    тебе потакал —И отбился от рук ты                    в КБ, в ОТК, —
Но сегодня попал к испытателю в руки!Здесь возьмутся покруче, —                    придется теперьРасплатиться, и лучше —                    без лишних потерь:В нашем деле потери не очень приятны.Ты свое отгулял                    до последней черты,Но и я попетлял                    на таких вот, как ты, —Так что грех нам обоим идти на попятный.          Иногда недоверие точит:          Вдруг не все мне машина отдаст,          Вдруг она засбоит, не захочет          Из-под палки работать на нас!1975

Песня о погибшем летчике

Дважды Герою Советского Союза Николаю Скоморохову и его погибшему другу


Перейти на страницу:

Все книги серии Великая поэзия

Хокку. Японская лирика. Плакучей ивы тень…
Хокку. Японская лирика. Плакучей ивы тень…

Японские лирические стихотворения хокку (хайку) отличаются предельной лаконичностью и своеобразной поэтикой, отображая своим слогом жизнь природы и человека в их слитном, нерасторжимом единстве на фоне круговорота времен года. Японскую лирику в полной мере отображает термин «послечувствование» – ведь далеко не сразу затихает глубокий отзвук, рожденный словом. Способность будить воображение – одно из главных свойств японской поэзии. Такие мастера, как Басё, Бусон и Исса, – лишь немногие из тех, чьи стихи по-прежнему способны будоражить наши чувства.В переводе поэта, филолога и литературоведа Веры Николаевны Марковой уникальные японские поэтические миниатюры превращаются в афористичные верлибры, переходящие в белые стихи.

Антология , сборник

Древневосточная литература / Зарубежная поэзия / Стихи и поэзия

Похожие книги

Испанцы Трех Миров
Испанцы Трех Миров

ПОСВЯЩАЕТСЯХУАНУ РАМОНУ ХИМЕНЕСУИздание осуществлено при финансовой поддержкеФедерального агентства по печати и массовым коммуникациямОтветственный редактор Ю. Г. ФридштейнРедактор М. Г. ВорсановаДизайн: Т. Н. Костерина«Испания — литературная держава. В XVII столетии она подарила миру величайших гениев человечества: Сервантеса, Лопе де Вегу, Кеведо. В XX веке властителем умов стал испанский философ Ортега-и-Гассет, весь мир восхищался прозой и поэзией аргентинцев Борхеса и Кортасара, колумбийца Гарсиа Маркеса. Не забудем и тех великих представителей Испании и Испанской Америки, кто побывал или жил в других странах, оставив глубокий след в истории и культуре других народов, и которых история и культура этих народов изменила и обогатила, а подчас и определила их судьбу. Вспомним хотя бы Хосе де Рибаса — Иосифа Дерибаса, испанца по происхождению, военного и государственного деятеля, основателя Одессы.О них и о многих других выдающихся испанцах и латиноамериканцах идет речь в моей книге».Всеволод Багно

Багно Всеволод Евгеньевич , Всеволод Евгеньевич Багно , Хуан Рамон Хименес

Культурология / История / Поэзия / Проза / Современная проза