Я его убила. Истории женщин-серийных убийц, рассказанные ими самими

Я очень долго «ищу» этот пузырек, но он «куда-то подевался». Коронер сетует на мою рассеянность и прощается. На всякий случай я прошу нашего семейного врача дать заключение о том, что у мужа было больное сердце. Это должно окончательно отвести от меня все подозрения. На сей раз у страховщиков нет ни единого шанса не выплатить положенную сумму. Самое удивительное, что мне удается получить сразу две страховые выплаты: по договору, который истекает на следующий день, и по документу, подписанному днем ранее. Наконец-то я по-настоящему богата. Не знаю никого из норвежцев, живущих в Америке, кроме, пожалуй, мистера Олсена, магната и владельца газеты «Скандинавиен», кто так же преуспел. Наверное, такие счастливчики есть, но я про них не слыхала, да и вряд ли они заработали состояние без посторонней помощи.

На похороны Мэдса собирается уйма народу. Приходит и рыдающая Олина с домочадцами.

– Это ты сделала! Ты во всем виновата, – шепчет она, когда мы стоим у гроба.

– Не понимаю, что за блажь пришла тебе в голову. Коронер дал вполне ясное заключение.

Ее дочь, маленькая Олли, всего на несколько лет старше Дженни, поэтому, вернувшись с кладбища, девчонки тут же убегают на задний двор, а вот сестра весь день не сводит с меня глаз.

– Я знаю, что ты этого хотела. Только ты.

– Убирайся из моего дома, побирушка, – шиплю ей я. Кажется, это наш последний с ней разговор.

Для всех я безутешная вдова, мать троих малолетних детей и владелица внушительного состояния. Ничто так не пробуждает любовь и сострадание к женщине, как ее счет в банке. По городу ползут нехорошие слухи, но едва речь заходит о размере страховки, все домыслы моментально выветриваются из голов охотников до богатых вдовушек. Впрочем, я все же принимаю решение переехать и вскоре нахожу нечто стоящее: роскошный загородный дом в Ла-Порте. Когда-то он принадлежал хозяйке элитного борделя. Наверное, кто-то назовет его безвкусным, но, думаю, это всего лишь зависть. Прекрасная напольная плитка в просторном холле, невероятные кровати с балдахинами в спальнях, а на втором этаже – даже библиотека, которую я начинаю исследовать в первый же день. В основном на полках классические романы и многочисленные томики со стихами английских поэтов. Хозяйка дома умерла за несколько месяцев до того, как мы заселились сюда, но я заочно влюбляюсь в эту образованную и смелую женщину.

Теперь-то уж никто не будет диктовать мне, что делать. Ни представители закона, ни соседи больше не потребуют от меня предъявить разрешение мужа, если я надумаю чем-то заняться. Я уже немолода, но вдруг начинаю замечать искры живого интереса в глазах собеседников мужского пола. Впрочем, я не настолько глупа, чтобы не заподозрить их в жажде наживы.

Я не ношу траура по почившему супругу, но и замуж снова пока не тороплюсь. Через полгода я решаю навестить двоюродную сестру, живущую в соседнем штате, и там встречаю Питера. За те годы, что мы не виделись, его лицо изрезали глубокие морщины – свидетельство непростой жизни. Но в остальном он все так же привлекателен, как и в нашу первую встречу. Мы проводим вместе несколько чудных дней, по истечении которых он вдруг делает мне предложение. Несколько месяцев назад он овдовел. Его прекрасная, белокурая и синеокая жена скончалась при родах их второго ребенка, и сейчас Питер едва сводит концы с концами, пытаясь прокормить младенца и уже подросшую девочку по имени Сванхильд. Работая мясником, сложно обеспечить двум детям достойное существование. Питер не видит ничего предосудительного в том, чтобы обвенчаться. Все вокруг, конечно, решают, что его привлекло мое состояние, а не я сама, но как же соблазнительно поддаться искушению и поверить в то, что такой видный мужчина может искренне полюбить кого-то вроде меня.

Не очень умно идти на поводу таких фантазий, и, наверное, не стоит соединять свою жизнь с человеком, только что похоронившим супруга. Моя судьба тому живое подтверждение. Почти сразу Питер начинает меня поколачивать, а Сванхильд подбрасывает дров в огонь, то и дело рассказывая небылицы и жалуясь отцу на мое дурное отношение. Чтобы люди прекратили судачить о моем новом муже, я подкладываю подушку под платье и притворяюсь беременной. С соседями этот трюк срабатывает, а вот на Питера известие не производит никакого впечатления.

Я покупаю в аптеке успокаивающую настойку в надежде, что без активного вмешательства его детей наша жизнь переменится, но ошибаюсь в дозировке. Старшая девочка теперь действительно ведет себя спокойнее, а вот младшая засыпает навсегда. После смерти дочери Питер становится еще агрессивнее. Теперь он чуть ли не каждый вечер говорит, какая я уродливая и как плохо веду хозяйство. По его словам, это мне стоило умереть, а не малышке.

– Нечего было жениться, – однажды не выдерживаю я.

– А можно и развестись. Думаешь, эти хоромы тебе достанутся? Как бы не так. Я мужчина, и по закону все имущество перейдет мне. Тебе этот дом перепал случайно, так же и потеряешь его по глупости!