Я его убила. Истории женщин-серийных убийц, рассказанные ими самими

Сэмюэль умирает 12 октября 1954 года, а через какое-то время в мою дверь стучится полиция. Я стараюсь быть милой и вежливой с этими господами. Они все спрашивают и спрашивают одно и то же, а я продолжаю шутить и улыбаться. Ночь в полицейском участке – не самое подходящее для пожилой женщины времяпрепровождение. Наутро я просыпаюсь с мигренью, которая усиливается с каждой минутой. Офицер забирает у меня журнал, поэтому нет ни малейшей возможности укротить эту боль, попытаться с ней договориться или хотя бы немного отвлечься. Боль распирает голову изнутри, словно череп сдавлен медным обручем. В эту секунду один из офицеров заходит ко мне, и я замечаю в его руках журнал. Это единственное спасение, которое может прекратить мои муки.

– Я подумал, вы обрадуетесь своему журналу. Расскажите честно о том, как убили мужа, и сможете весь день читать в камере.

На мгновение я замираю, решая, как лучше поступить, а потом мое лицо помимо воли расплывается в улыбке, и меня начинает распирать от смеха. 

* * *

Нэнни Досс была осуждена за убийство Сэмюэля Досса и приговорена к пожизненному заключению. Другие убийства доказать не удалось. Она скончалась в своей камере спустя десять лет. Годы жизни за решеткой Нэнни провела за чтением женских романов, которые брала в тюремной библиотеке. К ней часто обращались с просьбой об интервью. Также была проведена подробная психиатрическая экспертиза убийцы, в результате которой не обнаружилось никаких сколько-нибудь значимых отклонений от нормы. Многие исследователи сходятся во мнении о том, что одной из причин криминального поведения стала травма головы, которую Нэнни перенесла в семилетнем возрасте. Вследствие удара были повреждены лобные доли, отвечающие за торможение и контроль действий. Всякий раз, когда обычного человека может лишь мимолетно посетить мысль об убийстве, она их совершала, не видя в этом особой проблемы. В пользу этого заключения свидетельствуют и заразительный смех вне зависимости от ситуации, и периодически проявлявшийся нервный тик, и головные боли, преследовавшие ее всю жизнь. Уплощенный аффект по диспозиции «дерево и стекло» сделали женские романы и глянцевые журналы единственно важной частью ее жизни. По факту они заменили ей реальность и развили патологическую лживость. Нэнни врала всегда и всем, не преследуя никаких меркантильных целей, ей просто нравилось придумывать истории о себе на основе прочитанного и увиденного. Поскольку она всегда понимала, когда говорила правду, а когда выдумывала, это нельзя считать свидетельством расстройства личности. Она отлично справлялась с ролью жены и матери, была весьма нарциссической и демонстративной личностью, склонной выстраивать поверхностные отношения. Для нее были важны не успеваемость детей в школе или мнение мужа, но то, что подумают о ней соседи или как выглядят ее родные в глазах посторонних. Именно страх перед тем, что скажет общество, заставлял ее раз за разом убивать мужей. Нэнни Досс считала развод аморальным, компрометирующим женщину, а убийство не казалось ей чем-то ужасным, ведь велик шанс, что его никто не раскроет. Впрочем, нет сомнений в том, что она полностью осознавала противозаконность своих действий, а также могла отказаться от совершения преступлений, но не стала этого делать и поэтому заслуженно понесла наказание.

3. В тишине. Бетти Лу Битс

(1937–2000) Северная Каролина, Вирджиния, Техас (США)

Роберт, двадцатилетний сын Бетти Лу, весь день слонялся по городу в поисках подработки, но так и не сумел упросить ни владельца бара, ни хозяина лодочной станции на озере подыскать для него хоть какое-нибудь занятие долларов за десять.

– Никому не нужны такие люди, Роб. Либо устраивайся куда-то на постоянной основе, либо оформляй пособие. Нельзя так слоняться без дела по городу каждый раз, когда нужны деньги, – говорит ему на прощание владелец лодочной станции.

Он уже не раз предлагал парню должность администратора, но тот всякий раз отказывался. Роберт словно опасается брать на себя обязательства, связанные с работой в одном месте. В его сознании это равносильно навечно застрять здесь, на озере Форт-Крик. Все жители городка лет до тридцати испытывают те же страхи, ну а после этого возраста они, напротив, уже боятся уезжать.

Поморщившись, владелец станции достает из кармана десятку. Роберт тут же направляется в единственный на всю округу бар, чтобы выпить дешевой текилы, – для местных это главное средство примириться с реальностью.