Я ем тишину ложками

Через шесть дней после ареста Перкинс-Ванс сообщила Крису, что его история просочилась в прессу, и вскоре его мама может узнать обо всем из СМИ. Найт дал ей разрешение сообщить матери, что он жив.

Она позвонила миссис Найт. «Я не стала ходить вокруг да около, – сказала Перкинс-Ванс, – а сразу ей все выложила. Мне показалось, что она в шоке, наверное, думала, что он умер. Затем, полагаю, она стала сходить с ума от того, что Крис в тюрьме и он преступник. Помню, как она сказала: «В моем возрасте сложно переварить столько всего сразу».

Найт один раз встретился с братьями, Джоэлом и Тимоти. Джоэл подписывал в свое время поручительство по кредиту за Subaru BRAT, который Крис бросил в лесу. Как сказал друг семьи, Керри Виг, Джоэл выплатил все до цента и никогда не задерживал платежи. «Джоэл считал, что братья иначе не поступают», – говорил Виг.

Крис не позволил матери прийти. Он сказал, что эта встреча повергнет ее в стыд и тоску. «Посмотрите на меня, я в тюремной робе. Я не могу позволить ей смотреть на меня в таком виде. Я вор, я в тюрьме и виновен во многих преступлениях. Мама меня так не воспитывала. Здесь для нее не место».

Это была одна из причин, почему он ни разу не позвонил домой за время своего отшельничества. «Потому что то, кем я был – отшельником и вором, – могло обидеть мою семью, задеть их ценности. Это бы смутило их. Я не мог им признаться». Вместо этого он оставил семью бесконечно гадать, жив ли он, и испытывать боль разлуки. В общем-то, тупиковый выбор.

Он решил, что увидится с матерью, когда его выпустят из тюрьмы. Тогда они смогут «поговорить нормально, наедине». Но после шести месяцев заключения он уже понятия не имел, когда это произойдет. Его кожу обсыпала крапивница, руки дрожали. Лишь определенность наказания, точная цифра приговора могла бы облегчить стресс. Но он с пониманием относился к задержке в судопроизводстве. «Я не вписываюсь ни в какие рамки, – говорил он. – Очевидно, у них тут сидит не так уж много отшельников». И он вновь замкнулся в себе, находясь на грани помешательства в ожидании, когда и каким образом решится его судьба.

Глава 25

Суд и приговор

Боковая тюремная дверь распахивается, и три помощника шерифа, вооруженные и одетые в пуленепробиваемые жилеты, выходят вместе с узником. Его руки скованы наручниками, лицо заросло бородой, будто мхом. Один полицейский идет впереди, двое других ведут Найта под руки к гранитным колоннам входа в Кеннебекский окружной суд. Красные и желтые листья дрожат на осеннем ветру, камеры телевизионщиков практически тычут Найту в лицо, но он умудряется оставаться безучастным, взгляд его направлен в пустоту.

Зал суда отделан темным деревом, на полу бордовый ковер, огромный кирпичный камин в углу, на стенах – портреты старых судей, строго глядящих из золоченых рам.

Деревянные трибуны в дальнем конце зала, предназначенные для зрителей и прессы, полны. Все ждут, когда приведут Найта. Вносят коробки с папками. МакКи, адвокат Найта, одет в темный костюм. На прокуроре Малони – ярко-красный пиджак. Брат Найта Джоэл – те же тонкие губы, тот же острый нос – сидит рядом со своими сыном и дочерью, обоим лет по двадцать. Сегодня они в первый раз увидят дядю. Молодой человек дрыгает ногой, и Джоэл замечает ему: «Нервы. Это нормально».

Вводят Найта. Его ставят за стойку, снимают наручники. В зале устанавливается тишина. Судебный офицер говорит: «Всем встать», и судья Нэнси Миллс появляется будто по волшебству из-за красной занавески, закрывающей вход. Она разглаживает свои черные одежды, садится, надевает очки для чтения и начинает процесс. Для тех, кто не считает луны, или времена года, или волосы на подбородке, сегодня понедельник, 28 октября 2013 года.

Решение найдено – Найта обвинят в тринадцати ограблениях. Большинство его краж уже не подлежат суду за окончанием срока давности, либо о них вообще никогда не заявляли в полицию. И вместо заключения в тюрьме он предстанет перед судом для тех, кто страдает сопутствующими заболеваниями.

Это программа, которая заменяет заключение и судебный надзор в отношении людей, совершивших преступление под влиянием болезни либо умственного отклонения – сопутствующих заболеваний. В случае Найта это алкоголизм и либо синдром Аспергера, либо шизоидное расстройство личности. Эти диагнозы могут быть неточными, но даже прокурор согласен с тем, что содержать Найта в тюрьме долгое время – жестокость, и понимает, что такой выход позволяет решить ситуацию в соответствии с законом.

Найт стоит, заложив руки за спину, а прокурор Малони зачитывает обвинения. Если бы не гнетущая судебная обстановка, они могли бы звучать даже забавно.

– 14 июля 2008 года, – зачитывает Малони, – мистер Эдмонт Эшли заявил, что из его лагеря в Риме, штат Мэн, пропали следующие вещи: батарейки, еда и содовая, общая стоимость украденного восемнадцать долларов.

Судья Миллс просит Найта прокомментировать услышанное.

– Виновен, – пугающе громко говорит он.