Я ем тишину ложками

«Просыпаюсь я, значит, и слышу, как кто-то ходит по ступенькам, а потом вижу свет фонарика», – вспоминал МакДугл. Он громко поздоровался и, когда не получил ответа, понял, что это не кто-то из семьи и не приятель, решивший заехать посреди ночи. «А у меня ни фонаря, ни ножа, ни ружья, и я наверху, как в ловушке. Так что я решил его напугать и заорал что есть мочи: «Пошел отсюда к черту!», ну и выругался еще, конечно. После этого пришелец немедленно ретировался, возможно, даже скатился со ступенек. Я слышал только бум-бум-бум, и все, он исчез», – сказал МакДугл.

Кайлу не удалось увидеть отшельника, но он заметил, что из одного окна аккуратно вынута москитная сетка и прислонена к стене. «Я просто обалдел, если честно. Вызвал полицию, но они не то чтобы очень сильно помогли».

После этого случая Найт чувствовал себя ужасно. «Мне неприятно думать, что я кого-то так сильно напугал, – сказал он. – Правда, это меня очень беспокоит».

Найт старел, а население Северного пруда росло. Каждый год строилось несколько новых домов, семьи становились больше, в лесу появлялись новые люди. Найт хорошо различал звуки, казавшиеся ему незнакомыми, и всегда был настороже. Крис часто слышал походников, но они были вдалеке от лагеря. В тех же редких случаях, когда он ощущал человеческое присутствие во время прогулки по лесу, ему всегда хватало времени бесшумно исчезнуть.

Кроме одного-единственного раза. Это случилось днем, где-то в 1990-х, прежде, чем он стал выбираться из лагеря лишь по ночам и избегать троп. Он шел по запущенной тропке, по которой в жизни никто не ходил, и вдруг буквально наткнулся на туриста. Найт даже не смог бы описать его внешность – так он растерялся. Парень посмотрел ему в глаза, чем окончательно вогнал его в панику. После короткой паузы Найт сказал: «Привет», тот ответил: «Привет», и оба пошли дальше, каждый своей дорогой.

Это был его единственный разговор с человеком за двадцать лет. Позже, одним холодным зимним днем Крис услышал из своего укрытия голоса в лесу. Шаги становились все громче и ближе, ветки трещали будто фейерверки – люди приближались, и беспокойство Криса росло. Он понял – нужно что-то делать.

Найт вышел из лагеря и, пройдя с десяток шагов, увидел путников, тяжело дышащих на морозном воздухе. Это были трое мужчин, три поколения одной семьи – сын, отец и дед, – счастливые после удачной зимней рыбалки и решившие срезать путь через лес. Отец, Роджер Беллаванс, крикнул: «Эй!»

Найт пригнулся, но было уже поздно. Его заметили. На нем была черная шапка и синяя куртка поверх теплого свитера с капюшоном. Он был гладко выбрит. Беллаванс поднял руки, сжимая в одной бинокль – показать, что безоружен.

Найт продолжал стоять. Он вынул руки из карманов, давая понять, что и у него нет оружия. «Я пытался донести мысль, что я безвреден. Я не подходил близко, не заговаривал с ними. Общался невербально».

Дедушка, Тони Беллаванс, сразу понял, что они имеют дело с отшельником Северного пруда. Он знал легенду и то, что домики периодически грабили. Но, встретив отшельника, он так толком и не понял, что с ним делать.

«Он сказал нам оставить его в покое, – вспоминал Роджер. – Он говорил, что никому не причинит вреда. Он здесь по своим причинам и не хочет общаться с людьми. Мой папа – маленький француз с большим сердцем – решил, что не нужно тревожить этого парня». Сын и внук не хотели перечить дедушке и сделали то, о чем он их попросил.

Все трое громко пообещали, что оставят отшельника там, где он есть. «Мы поклялись, – сказал Тони. – Пообещали, что никому ничего не скажем».

Отшельник кивнул. А затем, вытянув руки и раскрыв ладони, будто собираясь поймать большой мяч, он вдруг глубоко поклонился им. «Я не знаю, зачем я сделал это, – сказал Крис. – Думаю, хотел поблагодарить их».

Рыбаки сдержали обещание и никому ничего не сказали. Кроме Роджера, который поделился историей с женой, но та не поверила, что он говорит правду. Никто в тот момент не додумался сделать фото или видео. Роджер сказал, что несколько раз он пытался уговорить семью пойти и снова пообщаться с отшельником. Но в конце концов они решили уважать его право на частную жизнь. Семья Беллаванс держала встречу в секрете, пока Найта не арестовали. Тогда Роджер подумал, что рассказ о том, как вежливо и миролюбиво вел себя отшельник, мог бы помочь Крису. Он в деталях поведал эту историю Хьюзу и Перкинс-Ванс, которые ни слову не поверили.

Найт же сказал, что ни на одном из допросов не упоминал этот случай с рыбаками, потому что думал, что их договоренность все еще в силе. Под соглашением он понимал то, что никто из них никогда ничего не расскажет. Но я только что открыл Крису, что Роджер говорил с полицией, и теперь он чувствовал, что их договор расторгнут.

– Были ли еще подобные договоренности? – спросил я. – Может быть, вас находили другие люди?

– Нет, больше никто.

Люди искали его годами. Если бы кто-то догадался о местонахождении его лагеря, информация распространилась бы со скоростью света.

– Вы готовы поклясться, что это правда?

– Да.