Я говорил, что люблю тебя?

– Прекрасно. – Дин полез в карман джинсов, вытащил кошелек и покопался в купюрах. – Вот, возьми, – сказал он и протянул мне все те же пять долларов, которыми мы скоро уже год как обмениваемся между собой под любым мало-мальски приемлемым предлогом. – Пять баксов за то, что разрешила увидеться с Гуччи.

Закатив глаза, я сунула смятую купюру в карман и, крепче сжав поводок, посмотрела в направлении дома отца.

– Мне еще заскочить к своим. До вечера.

Прощаясь с Дином, я чмокнула его в губы. Гуччи внимательно наблюдала за ним до тех пор, пока он не скрылся в доме – я не могла стащить ее с места. Потом собака развернулась, и мы направились вниз по улице.

Отец жил в пяти минутах быстрой ходьбы отсюда. А учитывая, что Гуччи, придавая ускорение, тянула меня за собой, я шла очень быстро. У дома стояли три машины: «лексус», «ренджровер» и «ауди». Значит, семейство, включая Тайлера, было в сборе. Внутри все затрепетало.

Подходя к парадному входу, я услышала голоса и смех на заднем дворе, поэтому, сменив курс, направилась к калитке. Чейз резвился в бассейне, отец пытался растопить гриль, а Джейми гонял футбольный мяч. Увидев мяч, собака с радостным лаем кинулась наперерез двора, но я, быстро схватив Гуччи за ошейник, остудила ее пыл.

– Иден! – Отец поднял голову и приветливо кивнул, искренне радуясь моему появлению. Мы с ним так ни разу и не поговорили о том, что произошло прошлым летом, и я все еще на него злилась, однако в последнее время он с удвоенной силой старался наладить со мной контакт. Может, наши отношения уже никогда не станут прежними. А может, нам просто требуется чуть больше времени. По крайней мере, сейчас мы стараемся. – Ты голодна? Мы тут собрались попировать!

Эти слова почему-то сразу вернули меня на год назад, в день моего приезда в Санта-Монику, когда я впервые увидела Тайлера. Казалось, с тех пор прошла уже целая вечность.

– Мама почти приготовила обед, – быстро ответила я отцу, потому что все еще пыталась удержать Гуччи. – Джейми, пожалуйста, спрячь ненадолго мяч! – Я с мольбой посмотрела на сводного брата.

Закатив глаза, Джейми ногой подбросил мяч, поймал его и, развернувшись, аккуратно закинул на кухню. Теперь Гуччи больше не могла его порвать, поэтому я спустила собаку с поводка. Она, как ненормальная, принялась носиться по двору.

– А Тайлер дома? – спросила я. Во-первых, потому что сегодня в школе у меня не получилось с ним поговорить, а я пока не могла прожить и дня, не перекинувшись с ним хотя бы парой слов. А во-вторых, частичка меня всегда интересовалась, что он делает, о чем думает в данный момент, все так же ли он любит сладкую вату и катание на аттракционах.

Отец, не отрываясь от гриля, указал пальцем на дом.

– У себя наверху.

Оставив Гуччи во дворе на попечении Джейми, я прошла внутрь своего теперь уже и в самом деле второго дома. В последний год я провела здесь достаточно много времени, и сейчас Джейми и Чейз по-настоящему стали воспринимать меня как старшую сестру. Конечно, Элла никогда не сможет заменить мне маму, но я знаю, что могу на нее положиться. Отец… Ну, отец есть отец. Я поочередно живу то здесь, то у мамы, чтобы иметь возможность общаться с каждой половинкой своей семьи, потому что, если честно, люблю и ту, и другую.

– Иден! Ты останешься с нами на барбекю? – Элла стояла у кухонного острова и отмеряла сок. Она была в костюме, пиджак аккуратно висел на стуле рядом – значит, пришла не так давно. Вот уже полгода, как Элла снова вышла на работу.

– В другой раз, – ответила я. – Я выгуливала собаку и решила заскочить к вам на парочку минут. Тайлер наверху?

– Да. Пакует вещи. – Элла вздохнула, но улыбнулась.

От мысли, что Тайлер уезжает, в груди заныло. Пройдя по кухне и коридору, я, перепрыгивая через две ступеньки, взлетела по лестнице. Наверху царило безмолвие. Коридор наполнял слепящий солнечный свет. В комнату Тайлера дверь была приоткрыта, и поток солнечных лучей устремлялся внутрь. Я открыла дверь до конца.

На кровати лежали два открытых чемодана, наполовину заполненные одеждой, комната выглядела опустошенно. Остальные вещи уже отправили на другой конец страны, и они дожидались Тайлера в его новой квартире, расположенной в самом центре Манхэттена.

Тайлер вышел из ванной и мне улыбнулся.

– Привет, – сказала я.

– Привет.

Последовала тишина – она сопровождала начало любого нашего разговора. Эта тишина стала уже привычной, словно нам требовалось некоторое время, чтобы справиться с собой и не сказать или не сделать чего-нибудь недозволенного. Время, в течение которого мы натягивали на лица игривые выражения, напускали на себя браваду, и каждый в очередной раз убеждал себя, что больше не влюблен в стоящего перед ним человека.

Стараясь не замечать, что ладони вспотели, а сердце стучит так, что готово вырваться из груди, я какое-то время смотрела на чемоданы. Потом подняла глаза на Тайлера.

– Ну как, ты наконец поверил в то, что едешь в Нью-Йорк?