Я говорил, что ты нужна мне?

В лифте я рыдала, кривя губы. Ничего не видя перед собой из-за слез, вышла из дома. Мне было глубоко наплевать, что подумают люди при виде одинокой девушки, плачущей посреди улицы поздним вечером. Однако глоток свежего воздуха приятно взбодрил, а освежающая прохлада подействовала успокаивающе. Я зажмурилась на мгновение, а потом, открыв глаза, медленно поплелась за угол Третьей авеню. Боль в груди немного притихла, и, кажется, унималась дрожь.

До «Лоуэлла» было пешком минут двадцать. Сначала прямо по Третьей авеню, а потом по Шестьдесят третьей. И хорошо, мне нужно было побыть на воздухе, наедине со своими мыслями. Пусть повсюду сновали прохожие и валом валил уличный транспорт – на какое-то время я почувствовала себя в одиночестве. Без Тайлера и Тиффани, без Дина и Рейчел, без Змея и Эмили. На меня с любопытством посматривали прохожие. Наверное, им казалось, что я какая-то непутевая девчонка, сбежавшая из дома. Ну и плевать. Сейчас меня совершенно не волновало мнение манхэттенской публики. Имелись проблемы и поважнее.

Я стала зябнуть. Добравшись до Шестьдесят третьей, я сунула руки в карман худи и с облегчением вздохнула, проходя мимо оперного театра «Санта-Фе». Слез уже не было – все выплакала, и даже щеки просохли, когда я подошла к отелю. Просто глаза опухли и наверняка покраснели. Я потерла их, надеясь, что не будет заметно, но стало лишь хуже. Теперь еще и щипало.

Сменившийся швейцар, седоватый, среднего возраста, услужливо придержал дверь и пожелал мне спокойной ночи. Я не стала говорить ему, что я гостья и что вряд ли сегодня засну. Поблагодарила – и все.

Прошмыгнув мимо стойки консьержа, я пошла через фойе к лифту, воспроизводя в уме дорогу до номера. Помнила только, что у них десятый этаж. Зашла в лифт, нажала на кнопку. Лифт плавно поехал вверх, а я воспользовалась зеркальной стеной. Глаза – просто ужас, сразу видно, что я рыдала пятнадцать минут напролет. Тиффани будет в восторге.

Я вышла из лифта, стараясь дышать ровно, и двинулась по коридору десятого этажа, отыскивая нужный номер. Дойдя до него, встала перед дверью и долго не решалась входить. Очень не хотелось идти на расправу. Хоть на аркане тащи. Опять Тиффани пустит в ход свою гадкую ухмылку, да и Дину я была не слишком-то рада. Тошно. Приятнее всех мне, наверное, было бы встретить Рейчел, но и ей пришлось бы как-то все объяснять. Почему я заплаканная? По какой причине я решила вдруг к ним попроситься? Вряд ли Тиффани просветила их насчет нашей договоренности.

Хорошенько продышавшись, я постучала в дверь. На стук быстро отозвались. Пока отпирали замки, я крепилась, прикидывая, кто из них мне откроет. Молила небеса, чтобы Рейчел… Нет, не повезло. Тиффани собственной персоной.

– Иден! – воскликнула она с наигранным удивлением, и по ее лицу расползлась торжествующая ухмылка. Тиффани закуталась в шелковый халат, придерживая его возле горла свободной рукой. – Как ты здесь оказалась?

Скрипя зубами, я вошла в номер – было не до ее клоунады. Дин, в черных трениках и белой футболке, вскочил с уродливого винтажного кресла и поспешил ко мне. Радость встречи на его лице сменилась тревогой.

– Почему ты пришла? – спросил он и, слегка пригнувшись, заглянул мне в глаза. – Иден, что случилось?

Я взяла его за руку. Дин умел успокаивать одним своим голосом, мне всегда становилось легче в его присутствии. Он заботливый и нежный. Я подошла к нему и уткнулась лицом ему в грудь. Рубашка прилипла к моим влажным глазам.

– Поссорилась с Тайлером, – прошептала я. Тиффани устроилась неподалеку и внимательно наблюдала за нами. Я зажмурилась, чтобы ее не видеть. – Может, пустите меня к себе пожить?.. – Это неправда. Все это наносное. Единственное настоящее – то, как я хваталась за Дина. Мне было необходимо его обнимать – не для Тиффани, а для себя. Он мне нужен. Он – мой парень.

Приобняв меня чуть крепче, Дин прижался лбом к моему виску.

– Здорово, что ты пришла. Мы тебе очень рады. Правда, Тиффани? – Он отступил на шажок, не размыкая объятий, и снова прижался ко мне.

– Ну конечно! – воскликнула Тиффани с ноткой сочувствия в голосе, хотя все это – дело ее рук. – Поверить не могу, что вы с ним поссорились. Вы всегда были та-ак близки.

Я бы послала ее куда подальше, но в своем нынешнем состоянии я была способна лишь прижиматься к Дину и молчать, обхватив его широкую спину и вдыхая его запах. Обычно от него веяло машинным маслом и выхлопом, но сейчас он был в трех тысячах миль от любимого гаража и пах обычным мылом.

– Только не расстраивайся, – проговорил он, скользя ладонью по моей руке. – Все пройдет, все забудется.

– Я хочу спать, – проронила я, почувствовав на себе внимательный взгляд Тиффани. Где-то на заднем плане бубнил телевизор, и, если честно, мне правда очень хотелось провалиться в сон. С утра стало бы легче.