Я — ярость

Во Флориде, да и вообще на юге, врачи отменили все плановые операции, чтобы справляться с последствиями Ярости. Ей пришлось бы лететь куда-нибудь на север, да и то, если б у врача там нашлось окно для нее.

И еще, конечно, для этого нужны деньги.

А у нее их нет.

Все изменилось.

Внутри будто пропасть пролегла: разум и тело, кажется, существуют совершенно автономно друг от друга.

Мысли порхают, как бабочки. В какой-то момент тело и разум снова станут одним целым, и это будет весьма неприятно.

— Что ж, ладно, — говорит Патрисия самой себе. Так всегда говорила ее мать, и это бесило Патрисию всякий раз. Однажды она забеременела, и мать не прибегла к этой фразе, и тогда Патрисия узнала, что тяжесть ее преступления слишком велика, что она совершила что-то настолько ужасное, что одним «что ж, ладно» не отделаешься.

Вот почему Патрисия сделала все возможное, чтобы Челси выросла независимой. Вот почему была так строга к дочери, учила ее быть сильной, стойкой, уверенной в себе. Потому что однажды все вынуждены такими становиться.

Патрисия с трудом поднимается, опираясь на пол и на стену. Она снимает окровавленную туфлю и осторожно, чтобы не поскользнуться на плитке, идет по коридору. Это было бы почти забавно — поскользнуться в луже собственной крови и заработать еще более страшную травму, например тот самый перелом шейки бедра, который Патрисии всегда казался стариковской проблемой, пока врач не сказал, что у нее начальная стадия остеопороза.

Ей невыносимо смотреть на рану. С того самого случая с красивым пасхальным платьем Патрисия не выносит вид собственной крови и готова на все, чтоб не смотреть на нее. Еще совсем маленькой она научилась спускать воду в унитазе, не вставая с него. Узнав о существовании тампонов, она тратила на них те небольшие деньги, которые ухитрялась заработать.

Когда в восемнадцать лет у нее прекратились месячные, Патрисия подумала, что это Бог ответил на ее молитвы.

Оказалось, что это был вовсе не Бог.

И вот теперь она хромает по дому, оставляя на полу кошмарные красные пятна, пытаясь найти в кладовой аптечку первой помощи. Снова.

— Бабушка, на полу кетчуп, но это не я разлила, честное слово! — вопит Бруклин из комнаты.

— Все в порядке! — отвечает Патрисия, все еще не в силах восстановить дыхание. — Просто иди спать, бабушка все уберет.

— Да, мэм. Еще раз спокойной ночи! Я люблю тебя!

— Еще раз спокойной ночи. Я тоже тебя люблю.

Патрисия всегда так говорит, потому что так положено, — но сегодня вечером она понимает, что на самом деле имеет это в виду.

Когда Бруклин уходит в гардеробную, Патрисия закрывает дверь в спальню. Запереть ее нельзя, так что она просто переворачивает набок тяжелый диван и передвигает так, чтоб он стоял поперек дверного проема. Пусть Бруклин и не закрыта на ключ, но по крайней мере в случае очередного приступа Патрисия услышит шум.

Она рада, что Бруклин не увидит, что она будет делать, не начнет спрашивать, что случилось.

Если б ей пришлось сказать внучке, что она наделала…

Да кто в такое поверит?

В ванной Патрисия включает свет и закрывает дверь, радуясь уединению. Она находит аптечку первой помощи и открывает, с ностальгией вспоминая о том, что можно было найти в таких коробках во времена ее молодости: крепкие инструменты, йод, настоящие бинты — а не весь этот хлам в индивидуальной упаковке. Но что ж, по крайней мере с порезами на лбу у Бруклин пластыри помогли: кожа прекрасно зажила, даже шрамов не осталось. Ах, как замечательно иметь молодую эластичную кожу!

Патрисия снимает туфлю и, внимательно на нее посмотрев, констатирует окончательную смерть, а затем выбрасывает в мусорное ведро. Чтобы задрать ногу до раковины, требуется усилие, но Патрисия делает это и промывает рану на икре водой с мылом, отводя глаза. Укус на бедре она просто заливает перекисью водорода: эта рана не такая глубокая, и она сможет промыть ее потом, под душем.

Но икра — это просто кошмар. Слава богу, что она все еще в этом странном шоковом состоянии и смотрит на ногу, как будто это не часть ее тела, а просто какой-то кусок тухлого мяса. Нечто, что причиняет дискомфорт, с чем надо побыстрее разобраться. Патрисия не уверена: то ли стоит пришить кожу обратно, то ли…

…господи.

Да, можно просто срезать.

Срезать весь этот… лоскут. Придется спросить об этом в интернете, да.

Пока что Патрисия наклоняется и поливает рану перекисью, морщась от боли, потом опрыскивает антисептиком и обматывает какой-то специальной ярко-фиолетовой упругой тканью, которая липнет к коже сама собой. На укус на бедре она просто наклеивает самый большой пластырь. Прямо сейчас это все, что ей доступно.