Я иду искать

И тут из-за их спин, ссутулившись, вышла Мэдди. Её тёмные кудряшки были влажными и блестящими, густые брови нахмурены — судя по всему, неизменное выражение ее лица. Я поняла, что ей лет девять, самое большее десять, но одета она была как «очень плохая девчонка-тинейджер». Слишком узкие джинсы, слишком короткий топ, татуировки в виде паутины, нарисованные маркером. Не из тех созданий, какие способны вызвать любовь с первого взгляда, но Шар представила мне этого хмурого ребёнка и её доведённого до белого каления отца с таким видом, будто они оба были рождественскими подарками.

— Эта хочет плавать, — сказал мой будущий муж, указав большим пальцем в сторону ребёнка. Мне не понравилось, что он назвал свою дочь «эта», но она тут же ответила:

— Нет, эта не хочет плавать.

— Тут дают уроки плавания, — продолжал он. — Шарлотта говорит, у вас уже есть команда? Команда пловцов?

— Команды пловцов — для ботанов, — сказала Мэдди, обращаясь не ко мне, а к верховному суду.

— И хорошо, — ответил её отец. — Ботаны не попадают в наркодиспансер, не рожают нежеланных детей. Будь ботаном.

— Дэвис! — возмущённо воскликнула Шарлотта.

До меня дошло, что это шутка, лишь когда Мэдди хрюкнула от смеха.

— Полный отстой! — сказала она. — И вообще, я умею плавать. Мисс Шарлотта сказала — нырять.

— Подожди-ка. Ты имеешь в виду — нырять с аквалангом? — Дэвис осмотрелся по сторонам. Похоже, он только теперь понял, какую опасную затею придумала его дочь. — Я думал, ты хочешь… — он скрестил руки, чуть наклонился, изображая, будто ныряет с моста в воду.

— Папа, нырять я тоже умею. Я хочу с аквалангом, — заявила Мэдди.

— Это безумие, — мягко сказал Дэвис. — Девятилетним детям никто не разрешит нырять с аквалангом.

— Мы всем разрешаем, — возразила я, и он скептически посмотрел на меня. Мне пришлось признать, что у него красивое лицо, даже под старомодными, будто из пятидесятых, очками. И красивая фигура, спрятанная под твидовым костюмом.

— Этой нужны уроки дайвинга, — сказала Мэдди, указывая на себя, её глаза сияли. Она отошла от нас, направилась к стене, на которой висели скользкие, чёрные ряды мокрых купальных костюмов с яркими оборками.

— Я тебя убью, — по-прежнему тихо и спокойно сказал Дэвис Шарлотте.

— Если не хочешь, чтобы Мэдди взбунтовалась, позволь ей заниматься тем, чем она хочет, — ответила Шарлотта. — Занятые дети — счастливые дети.

— А у вас есть кружок вышивания гладью? — спросил Дэвис, и я снова не поняла его юмора. Его лицо оставалось убийственно серьёзным. Шарлотта рассмеялась.

— Уверена, что есть, и ты можешь туда записаться сразу после того, как обменяешь Мэдди на другого ребёнка, — сказала Шар и повернулась ко мне, доверительно сообщив: — Он поймал Мэдди с сигаретой. Она курила! Стащила её у дяди своей подруги Шеннон, мерзкого курильщика.

— А нам обязательно это обсуждать? — поинтересовался Дэвис.

Его язвительность и желание скрыть компрометирующую информацию напомнили мне детство, и я поняла, что, может, Дэвис Уэй и классный, но мне совсем не нравится.

Я перевела взгляд на его дочь, уже стягивавшую с крючка слишком большой гидрокостюм. Пытаясь его застегнуть, Мэдди завопила:

— Что это за жилет? А эта кишка подключается к баллону?

Она смотрела на меня через плечо, румяная от удовольствия. Она подсела на дайвинг ещё до того, как впервые оказалась под водой, и, думаю, именно в тот момент я её и полюбила. Мой отец всегда был холодным, сухим, отстранённым. Наша семья стремилась закопать поглубже всё безобразное и неприятное, даже если вместе с этим приходилось закапывать и собственного ребёнка. В Мэдди я увидела саму себя.

— Это компенсатор плавучести, — ответила я. — Так его и называй, и все поймут, что ты профи! — достав анкету, я положила её на стол, одарила Дэвиса холодной, деловой улыбкой. — Она может начать заниматься в детской команде «Морские котики», изучать снаряжение и правила безопасности. А когда ей исполнится десять, выпустим её в открытый океан.

— Расскажи ему, — попросила Шар, — что это совсем не страшно. Пойдём с нами в кафе-мороженое, там и расскажешь. Ты ведь уже закончила работать? — она прекрасно знала, что да, а кафе-мороженое послужило предлогом меня заманить. К тому времени мы уже сблизились настолько, что она рассказала, как в подростковом возрасте мучилась расстройствами пищевого поведения. Я не стала в подробностях расписывать, какую войну вела со своим телом, но призналась, что такая проблема была и у меня. Она знала — я не держу дома сладостей и ем их только в компании друзей, в присутствии которых могу себя контролировать. — Мэдди, хочешь мороженого?

— Минуточку! — крикнула Мэдди. Она читала красочный плакат о типах снаряжения и дошла до пункта о том, что необходимо новичку. — Тут написано, мне нужен нож! И ремень, чтобы крепить его к бедру. Офигеть, вот это круто! Хочу привязать нож к ноге! А зачем он?

Прежде чем я успела ответить, Дэвис сказал:

— Пырнуть акулу, когда будет тебя есть. Так она, по крайней мере, об этом пожалеет.