Я - истребитель

На фронт шли в большом количестве новые серийные машины. Усовершенствовались авиационные моторы. В этих условиях задачи фронтовой инженерной службы усложнились: надо было не только грамотно эксплуатировать и содержать материальную часть, но и изыскивать скрытые технические резервы. Во всей воздушной армии началась борьба за использование тех резервов, которые были заложены в самих машинах. Особенно это течение стало заметно с приходом на должность заместителя главного инженера воздушной армии Ивана Ивановича Ануреева. Помню, очень много сил инженерно-технический состав приложил к "вытягиванию" новых моторов, которые на заводах не всегда успевали довести до кондиции.

Опытными специалистами, прекрасно знающими свое дело, были начальник связи дивизии майор Горчаков и его помощник капитан Левитин, начальник оперативного отдела полковник Барматунов и его помощник подполковник Ильевский.

Благодаря четкой работе штаба и служб, мне представлялась возможность больше времени проводить в полках. Познакомившись поближе с Аристовым и Барматуновым, я был уверен, что всегда могу положиться на этих офицеров как на специалистов своего дела, а следовательно, больше заниматься командирской и летной подготовкой.

303-я истребительная авиационная дивизия к боевой работе приступила 22 февраля 1943 года. Части 16-й армии на жиздринском направлении начали наступление, которое длилось до середины марта, и наша дивизия прикрывала войска, сопровождала бомбардировщики и штурмовики, уничтожала авиацию противника и вела разведку в интересах наступающих.

На фронтовых картах того периода отчетливо обозначился брянский выступ. Занятый врагом Брянск и прилегающие к нему территории по форме напоминали клин, который врезался в линию фронта северо-западнее Орла. Здесь противник накапливал силы, готовясь к летним боям. На брянских аэродромах немцы сосредоточили большое количество самолетов, и немецкая авиация действовала не только в прифронтовой полосе, но пыталась совершать налеты и на тыловые объекты.

У противника появился истребитель ФВ-190. На нем стоял мотор воздушного охлаждения, что делало истребитель менее уязвимым. Кроме того, "фоккер" был хорошо вооружен и скорость имел большую, чем Ме-109. Правда, он был тяжеловат и не столь маневренный, как "мессершмитт", но поначалу, пока не накопился опыт боев, к этой машине следовало отнестись внимательней. В полках мы проводили беседы и конференции, на них изучали характеристику нового немецкого самолета, но реальный опыт могли дать только бои.

А весной сорок третьего года немцы вели интенсивную авиаразведку нашего переднего края, глубоких тылов. На большой высоте ходили переоборудованные для разведки Ю-88, беспрерывно висели над передним краем "фокке-вульфы". За двойной фюзеляж наши бойцы ФВ-189 прозвали "рамой".

Ненавидели "раму" люто - больше, чем любой другой немецкий самолет. Когда она висела над траншеями, некуда было деваться от точного артиллерийского огня. И просьбы командиров сухопутных частей в это время сводились чаще всего к одной: "Сбейте "раму"!.."

Между тем сбить "раму" было не очень просто. Как бы это ни показалось странным, но опытному истребителю иной раз в открытом бою легче сбить истребитель противника, чем "раму". Во-первых, "рамы" обычно висели над линией фронта, в глубь нашей территории не забирались, и за те считанные минуты, которые требовались истребителю, чтобы выйти в указанный район, "рама" успевала уйти. Эта машина была неплохо вооружена, могла отразить одну-две атаки истребителя, а главное, имея скорость гораздо меньшую, чем истребитель, "рама" обладала такими аэродинамическими свойствами, которые позволяли ей совершать почти немыслимые маневры. Увидев атакующий истребитель, "рама" как бы проваливалась и затем уходила скольжением. Истребитель, имеющий большую скорость, повторить следом этот маневр не мог. Поэтому если с первой атаки очередь была пущена неудачно, то на повторную атаку часто не хватало ни времени, ни высоты: "рама" в буквальном смысле ускользала. Ко всему прочему этот самолет, оставивший по себе такую прочную недобрую память, оказался на редкость живучим.

В общем, мы немало поломали голову, вырабатывая методы борьбы с "рамой". Между тем весной сорок третьего года эти "фоккеры", как никогда, обнаглели. Постоянные звонки из штабов сухопутных частей с жалобами на корректировщиков меня как командира истребительной дивизии, конечно, уязвляли, и я не скрывал раздражения, отчитывая командиров полков.

Однажды, после какого-то особенно задевшего меня звонка, я оставил все дела, вызвал командира 18-го гвардейского полка, командира и штурмана 523-го истребительного и приказал немедленно готовиться к вылету. По полученным данным, над позициями наших войск работало два корректировщика, и я, ставя задачу, не удержался и сказал:

- Если вы сами не в состоянии навести порядок над передним краем, придется начинать с азов.