Я - истребитель

Забегая вперед, скажу, что Иван Заморин в воздушных боях лично сбил около двадцати вражеских самолетов. Однако в вопросах личного счета летчик был до крайности щепетилен. Он считал сбитыми только те самолеты, что упали на его глазах и чье место падения он мог бы точно указать на карте. В бою же часто не было возможности проследить за каждым сбитым самолетом, поэтому некоторые из пилотов считали такой педантизм чрезмерным. Но Иван придерживался своих правил. Характерно, что спустя годы после войны, когда обстоятельства развели бывших однополчан по разным краям страны, когда наша фронтовая жизнь стала далеким прошлым, даже после всего этого Иван Заморив остался живой историей 18-го гвардейского полка, его совестью, сохранив свой непререкаемый авторитет среди постаревших боевых друзей.

Примерно в середине марта я был в полете, когда впервые услышал по радио:

- "Орел"! "Орел"! Я - "Орел-ноль"! Вас вызывает хозяин!

Я тут же ответил:

- "Орел-ноль", я - "Орел", вас понял отлично...

"Орел-ноль" - был позывным начальника штаба 303-й авиационной дивизии Павла Яковлевича Аристова. Мы с ним разработали один нехитрый код, который был известен только мне и ему. Дело в том, что командующий нашей армией не всегда одобрительно относился к боевым вылетам руководящего состава соединений. При каждом вылете полагалось ставить его в известность. Так вот на те случаи, когда в воздух я поднимался только по собственной инициативе, у меня и был разработан код с начальником штаба, который в любую минуту мог срочно вызвать меня на связь. Словом, если в эфире появлялся таинственный "Орел-ноль", который в небо никогда не поднимался и был "орлом" сугубо земным, я знал, что это - заботливый Павел Яковлевич, что вызывает он меня небеспричинно: то ли я понадобился срочно в штабе армии, то ли начальство нагрянуло в дивизию, то ли что-то стряслось - во всяком случае, требуется мое присутствие.

В тот раз "Орел-ноль" дал исчерпывающую информацию:

- Вас вызывает хозяин.

Значит, я понадобился командарму Худякову, и уже через несколько минут мой истребитель стоял недалеко от штаба армии. Худяков встретил словами:

- Готовься принимать французов.

"Вот некстати", - первое, о чем тогда подумал. Для приема иностранной делегации время, мне казалось, было выбрано неудачное. Дел невпроворот, аэродромы раскисают, погода неустойчивая - летаем ограниченно. Я живо представил, как гости месят глину и довольствуются разговорами. Если б они посетили нас попозже - ну, хотя бы в мае, - было бы и впечатление другое. Я даже подумал, что делегацию целесообразнее бы направить к бомбардировщикам, а не к нам, или вообще в какую-нибудь сухопутную часть. Что я им покажу? Хорошо еще, если среди них найдется хоть один человек, который разбирается в авиационных делах. Все это и высказал командующему.

Худяков рассмеялся:

- Насчет этого не волнуйся: разбираются...

Так я впервые узнал о существовании эскадрильи "Нормандия". До этого же у нас никто не слышал, что группа французских летчиков обучается на одном из наших тыловых аэродромов летать на "яках".

И все-таки принять "Нормандию" мне было трудно из-за состояния аэродромов. Я изложил свои соображения, подробным образом проинформировав командующего об обстановке. Тогда Худяков принял решение оперативно подчинить "Нормандию" на некоторое время командиру 204-й бомбардировочной авиационной дивизии полковнику С. П. Андрееву. Резон в этом решении был такой: аэродромы бомбардировочной дивизии в лучшем состоянии, дивизия в большей степени, чем наша, отодвинута от линии фронта, а французским летчикам к тому же полезно будет пройти своеобразный период адаптации - пусть ознакомятся с нашим фронтовым бытом, полетают над прифронтовой полосой, хорошенько изучат район боевых действий.

22 марта 1943 года эскадрилья "Нормандия" в составе 15 летчиков, 42 механиков прибыла на полевой аэродром Полотняный Завод, где сидели бомбардировщики Пе-2.

До 10 апреля "Нормандия" находилась в составе 204-й бомбардировочной дивизии. В этот период французские летчики совершили свои первые боевые вылеты, одержали первые победы, понесли первые потери. Но очень скоро в совместном базировании истребителей и бомбардировщиков обнаружились очевидные неудобства. Во-первых, истребители "Нормандии" были удалены от линии фронта-были случаи, когда французским летчикам не хватало горючего на обратный путь к аэродрому и они совершали вынужденные посадки. Кроме того, общение летчиков "Нормандии" с летчиками других истребительных частей было затруднено, следовательно, затруднена была и передача им нашего боевого опыта. Узнав обо всем этом, Худяков снова вызвал меня в штаб и приказал принять французскую эскадрилью.

Так в апреле 1943 года эскадрилья "Нормандия" вошла " состав 303-й истребительной авиационной дивизии. 16 апреля мы посадили ее на полевой аэродром Васильевское вместе с 20-м истребительным полком. Выбор пал на Васильевское потому, что этот аэродром был расположен севернее других и в апреле там еще сохранялся более-менее приличный грунт.