Я, Хобо: Времена Смерти

И вот как только ускакали Бля Никополов и Эбони Колдсмит - Мерсшайра прорвало. Это походило на бред. Я слушал, впрочем, во все уши: информация. Вопросов я не задавал. Они были не нужны: холерика, спускающего пары, остановить можно только выстрелом в упор дуплетом - знаю по себе. Меня Мерсшайр не стыдился, коня тем более. Он разговаривал бы с конём, если бы не я в пределах слышания. С конём меня многое тут роднило: оба мы были связаны, оба были для Мерсшайра всего лишь вовремя подставленными ёмкостями для излияния его истерики, да я, если честно, и чувствовал себя лошадью: хорошо, если я половину в рассказах Мерсшайра понимал. И ещё, я, как лошадь, чувствовал, что он очень много врёт .

Истерика, истерика. Он непрерывно говороил, говорил, и ни минуты не сидел спокойно. Работа не отвлекала его от истерики. Он делал вязку по радиолокатору, отправлял уточнение, подсигивая, потирая руки и дыша в ладони серым паром, дожидался роджера, помечал роджер на дисплее, вскакивал, вглядывался в сторону ЭТАЦ, с размаху садился, ёрзал, выжидая контроль, вскакивал, бродил по крыше контейнера, грубо плевал на грунт, хватал с железа свой шлем, ногтем отколупывал приставший к забралу комочек грунта, ломал ноготь, бросал шлем фланцем вверх на железо крыши... Дёргая меня во все стороны, не менее десяти раз проверил, не распутался ли я. И непрерывно он говорил, вскрикивал, говорил, восклицал, говорил, вещал и проповедовал, разбрасывая по проповедям матерные синкопы, обращаясь - ко мне, раз уж я есть. Он обращался ко мне грубо: клон, прик, космачок, сля, и всякий раз косясь, как я реагирую.

Я не реагировал. Слушал, запоминал. Но наружу - не реагировал.

Standby, реябта. Изменить я ничего не мог, и я просто ждал. Слушал, и ждал. Запоминал, и ждал. Происходящее не помещалось у меня в голове, наличные мои рефлексы были бесполезны ad hoc, и, выручая разум из беды, я подавил, поотключал все отключаемые эмоции, как учили нас в лётке - вообразивши себя роботом. Безответным, бессловесным, но к нужному моменту времени - работоспособным и полностью в курсе обстоятельств.

Standby, реябта. Вот только хватит ли батарейки? На сколько хватит меня держать огонь в дюзе без отрыва? Я отключил бы и дыхание, как умел, но мне надо было слушать... да вот ещё что: дышать - хотелось.

Standby. Выбор невелик - либо так, либо шок. Десять часов назад в дециметре от меня отрезали голову ещё живому Саулу Ниткусу.

Альфа светила прилежно, ровно, но купол был затянут сплошной пеленой буро-серых туч, трудно было даже угадать, где на куполе диск альфы, свет равнородно рассеивался по замутнённой атмосферой холмине. Я хотел есть, и обезвоживание уже чувствовалось. Когда крапало - я ловил языком капли. И жутко ныл позвоночник, а лечь я не мог, выворачивались фиксированные руки. Незаметно я делал "пилотскую" гимнастику. Это меня немного согревало: температура окружающей среды дрожала с порывами ветра и нередкими просыпами дождика в районе десяти плюса по Цельсию. Я надеялся, что стресс поможет моему оранжевому комбу усторожить меня от простуды. И, конечно, дышать было... да, дышать было - не надышаться. И я дышал.

И слушал, слушал, слушал взвинченный растрёпанный монолог Мерсшайра.

Наконец он начал авторизованную лекцию о Марсе, ЭС-И-ЭС и хобоизме. Тут я понял почти всё. Со времён ужасной Третьей Марсианской известен "синдром истощения сущности", ЭС-И-ЭС. На Трассе, где драгоценен - каждый, ответственное лицо, коему пришла бы фантазия натурно проверить, а не обладает ли кто из ему подлежащих иммунитетом (именно иммунитетом!) к ЭС-И-ЭС - сие лицо было бы в сильно повреждённом состоянии загнано обратно в колбу тут же, не глядя ни на не, и никаких заслуг не хватило бы оправдаться. Да, запас устойчивости личной SOC к SOC-переменной конкретного грунта наличествует и определяется специальными приборами у большинства из нас. У кого от природы устойчивость побольше - идут в десантники. Устойчивость можно немного развить, повысить её резерв - ну, как прыгун в высоту за годы напряжённых тренировок улучшает результат с трёх метров до трёх метров пяти сантиметров. Сто мучительных часов в "карусели", пять-шесть литров исторгнутой блевотины - три-пять лишних минут на грунте. Устойчивость - расходуемый параметр. "Выгулял" резерв - спасибо. Отныне ты либо истый космач (и заведуешь питейной (как "Вольт" Саму) или веселишь людей (как Ларс Плодкин)), либо ты, с Солнечной Визой по выслуге, с почётом возвращаешься на Землю, в SOC её материнскую...

Зелёный мир на Трассе объявляется доступным для посещения только после развёртывания на грунте нескольких (а лучше многих) спасательных станций с персоналом из субъектов адаптированных клонов. Зачатых в секвенсоре на этом конкретном грунте, в этой конкретной SOC. Но о бройлерах позже.