Я – Кутюрье. Кристиан Диор и Я

Я скромно вставил цветок себе в бутоньерку, заказал портному несколько костюмов, отдал себя в руки массажистов, но почти сразу же от всего этого отказался. Между человеком, кем мне придется казаться, и мною зияла пропасть огромной глубины.

Я с большим облегчением покорился судьбе и остался самим собою, тем более что за многие годы я успел к себе привыкнуть.

«Оскар» из Техаса

Я собирался приняться за работу для второй, зимней, коллекции, как получил письмо от Неймана Маркуса[112] с приглашением приехать в Даллас (штат Техас) для получения «Оскара»

[113]. Придя в ужас, нет, не от морского путешествия – как житель Гранвиля, я легко переносил качку, – а от мысли, что мне придется ехать на край света, в то время как дома так хорошо, я сразу решил отказаться. Однако познакомиться с Америкой было бы очень соблазнительно. Самые крупные наши закупщики – американцы; американские женщины славятся своей красотой, и мне хотелось убедиться в этом «на месте». Перечитав письмо, я обнаружил, что премия «Оскар», учрежденная во время войны, будет впервые присуждена французскому кутюрье, и это признание я получил за мою первую коллекцию!

И все же любопытства и удовлетворенного самолюбия было недостаточно, чтобы заставить меня решиться на путешествие. Что меня убедило окончательно – вопреки ненависти к банкетам, речам и долгому отсутствию дома – это мысль, что наш Дом олицетворяет возрождение французской моды и, награждая меня, они приветствуют ее. Я должен представить свою профессию и свою страну в весьма почетных обстоятельствах и утвердить превосходство Парижа в области моды.

Но прежде чем отправиться в путь, я должен был создать свою вторую коллекцию. Я принялся за работу с новой силой. Меня охватила тревога, о которой предупреждал Берар. Но она меня вовсе не сковывала, а продвигала вперед. Это была сумасшедшая коллекция! Какая длина! Какая ширина! Я выжал все мыслимые возможности из знаменитой линии new look. Платья потребовали невероятного количества ткани и на этот раз достигали лодыжек. Молодые женщины могли насладиться роскошью принцесс прежних лет, она снова была в их распоряжении. Казалось, наступили счастливые времена. Война кончилась, мы еще не осознали ее последствий. Роскошные ткани, бархат и парча были тяжелыми, но это неважно! Сердца бились весело, ничто не казалось слишком красивым. Изобилие было еще настолько в новинку, что не хотелось возрождать снобизм аскетизма.

Успех был головокружительным и… чуть не закончился катастрофой по одной неожиданной причине: в коллекции было маленькое платье из розовой шерстяной ткани, получившее название «Конфетка», скроенное в виде конуса по новой технологии. Это платье вызвало фурор прежде всего красотой, а во-вторых – ценой, так как в расчеты вкралась ошибка. Цена оказалась ниже себестоимости. Женщины конечно же не упустили «хороший случай». Еще один шаг, и я стоял бы на грани банкротства! К счастью, ошибка оказалась поправимой, и наши дела пошли в гору. Сегодня я с улыбкой вспоминаю, что о Доме Christian Dior писали как об одной из достопримечательностей Парижа наравне с Эйфелевой башней и канканом, забывая, что он существовал всего шесть месяцев!

1947 год, или Сезон балов

Шел благодатный 1947 год.

1937-й оттанцевал в эгретках[114] Скиапарелли на рокочущем вулкане. Десять лет спустя надеялись танцевать в нарядах new look на окончательно потухшем вулкане.

Послевоенный период начался с балов. Кристиан Берар организовал бал Panach

[115], где райские, страусиные перья и эгретки украшали самые прекрасные головки мира.

Затем был «бал птиц».

Маски, украшенные перьями, добавляли некую таинственность женским лицам.

В свою очередь, граф Этьен де Бомон решил возобновить свои пышные праздники. Он снова распахнул двери своего музыкального зала для «бала королей», где король Дагобер, королева Мария Антуанетта, царица Савская и дамы из карточной колоды – все, в зависимости от положения, таланта и красоты, появлялись в картонных коронах. Затем Мари-Лор де Ноай[116] вступила в игру и пригласила в Trousur-Lune все тех же эфемерных «величеств» и предложила им преобразиться в персонажей Жака Тати[117]

.

Кристиан Диор на карнавале в Венеции, 15 сентября 1951 года

Мари-Луиз Буске, Артуро Лопес[118], посол Соединенных Штатов и очаровательная миссис Брюс стояли за стойкой бара вместе со мной.