Я, мой убийца и Джек-потрошитель

Вытащив браслет времени, отчаянно старалась запустить его. Ни сенсорного экранчика, ни данных телепортации, ни даже ошибки – прибор вышел из строя.

Шаги в коридоре – комнатная дверь открылась – на меня вытаращилась Лана.

У нее даже ключи от квартиры Игоря есть. Я нервно усмехнулась. Сюрприз!

Лана смотрела злыми ненавидящими глазами – глазами лютого врага. Лучших подруг больше не было.

– Ты убила Игоря! – обвинила она, силясь поднять двумя руками гриф штанги. И удалось! Такую тяжесть – с первой попытки? Вот это сила ненависти! Хоть в окно прыгай.

Я подскочила с пола, опрокинула перед Ланой стул с одеждой, уронила второй и шмыгнула к окну.

Твою дивизию! Высоко до жути! Этаж восьмой-девятый, наверное.

– Лана, постой! Он зверски убил пять женщин! Пять!

Бывшая подруга, вцепившись в один конец грифа, размахнулась и попала в стену – разодранные обои, вмятина и шорох сыплющейся на пол штукатурки.

Ой-ей! Если эта металлическая хреновина меня заденет – все, крышка.

– Плевать! Зато он меня любил!

Крутилось на языке возмущенное: «Любил?! Он над тобой издевался!» – но я сдержалась. Не надо злить врага, готового убить.

– Он никого, кроме себя, не любил, опомнись! Вон тетрадь его – почитай.

– Врешь!

Второй удар – в сервант. Грохот падающего стекла, жалобный перезвон разлетающихся хрустальных фужеров.

Лана зашипела, тяжело дыша:

– Это ты никого, кроме себя, не любишь! Такая же, как Катька, только хуже.

Так, Катька – это более безопасная тема, чем Игорь. Продолжим.

– Хуже? Это чем же, интересно?

– Она – шалава, так хоть не скрывала этого. А к тебе парни липли – ты даже не замечала. «Ой, мама уехала, тяжело, мне не до романов!» – передразнила мое давнее объяснение Ланка. – А сама в койку к профессору прыгнула ради диплома. Скажешь, не шалава ты?

Не нашла, что может стать оружием, а вот щитом… Хотя… Дернула плоский сканер – провод от него змейкой сполз со стола на пол.

– Так ты позавидовала? Парни, мол, внимание обращают. А к Игорю прилипла, чтобы в душе? чувствовать победу? Знала же, что он мне нравился.

– А если и так, то что? – губы Ивановой сжались в тонкую полоску, глаза сузились в щелки. – Не все же тебе, несчастной Леечке, получать, – закривлялась она.

Ланка приблизилась на расстояние удара. Я уперлась поясницей в подоконник, швырнула сканер во взбешенную девицу, а сама, перескочив гриф, припустила к двери.

Грохот, крик, переходящий в разъяренный вопль, топот, металл отрывается от пола, рассекает воздух, и я понимаю, что сейчас, сию секунду, резьба, на которую накручивали блины, ударит сзади.

Нащупываю в кармане прохладную ловушку времени, нажимаю кнопку – гриф врезается в череп – вспышка невыносимой боли – тьма – смерть.

Глава 35. И жили они…

Голоса. Сначала невнятная речь, будто я нырнула в реку и слышу из-под воды, потом все четче и четче.

– Она ударила ее этим… ну… Как называется металлическая палка для штанги? – эмоционально вспоминает женский голос.

– Гриф, – отвечает мужской.

– Ой, она жива! – взвизгивает женщина.

Я медленно, опираясь одной рукой об пол, стараюсь подняться. В другой руке сжимаю прохладную ловушку времени – последние двенадцать лет, которые я потратила на новое воскрешение.

Сажусь, трясу головой. Смотрю на гриф. На резьбе – кровь и рыжеватые волосы – все мое.

На другом конце комнаты лежит Ланка – глаза тусклые, безжизненные, будто под прозрачной пленкой, ковер около ее головы пропитан кровью.

– Что с ней? – приподняла я руку и указала на своего второго убийцу.

– Похоже, решила, что убила вас, испугалась, потеряла равновесие, упала и ударилась головой о край ящика, – ответил мужчина.

Ящик. Тот, который я случайно выдвинула до конца и поставила на палас. Бывает же.

– Она жива?

– Уже нет.

– Как вас зовут, девушка? Помните? – вмешалась женщина в белом халате. Присела рядом, нащупывая пульс на шее.

– Александрова Элеонора Александровна, – ответил за меня мужской голос.

Я запрокинула голову.

– Андрей Валентиныч? Как вы тут оказались? – голова еще немного кружилась, зато речь моя звучала внятно.

– Хочу задать вам тот же вопрос, но, видимо, не стоит.

Врач «Скорой» помогла мне встать с пола, усадила на край кровати и начала осматривать голову.

– Да уж, давайте не сейчас, – проворчала она.

Андрей Валентиныч с сочувствием глянул на меня.

– Родственники ваши за границей, насколько я в курсе. Могу позвонить кому-нибудь из преподавателей, чтобы вас отвезли домой…

– Какой домой?! Ей в больницу надо! – запротестовала врач. – Ничего не понимаю… Никогда такого не видела…

– Вы меня провоцируете? – спросила я капитана.

Кому-нибудь из преподавателей. Он же на Горана намекает. Не побеспокоить ли вашего любовника?

– Нет. Ладно, я взял на себя смелость и позвонил вашему научному руководителю. Он вот-вот подъедет… А вот и он!