Я наблюдаю за тобой

Им кое-как удалось вернуться туда, где они остановились, и относительно гармонично кончить. Однако, когда Альфи крепко уснул, Джоуи сняла с себя его руку, улеглась на свою половину кровати и еще час лежала без сна, пытаясь найти причину бессознательного нежелания заводить ребенка. Размышления неизбежно привели к мыслям о Томе Фицуильяме. Она вновь и вновь проигрывала в памяти утро, когда Том подвез ее до работы, неожиданное ощущение близости, когда он сказал ей, что у нее красивые глаза, интимное прикосновение его пальцев в отеле «Мелвилл», когда он поцеловал ее при встрече. Наконец в половине третьего Джоуи уснула, а проснувшись шесть часов спустя, поняла, что все это время ей снился Том Фицуильям.

– Доброе утро, жеребец, – сказала она, усевшись с ногами на кровати.

– Доброе утро. – Альфи перевернулся на живот и обхватил руками ее колени.

– Пойдем есть дим-сум с Джеком и Ребеккой? – Джоуи поцеловала его в макушку.

– Это что такое? Пельмешки?

– Да, пельмешки в корзинке. А еще лапша и всякое разное.

– Звучит обалденно, – сказал Альфи, ткнувшись лицом ей в бедро. – Пельмешки. Круто.

– 39 –

13 марта

Понедельник, девять часов утра. Дженна сидела под дверью кабинета мистера Фицуильяма. На сей раз ей было отлично известно, зачем он ее вызвал. Она нервно разглаживала складки форменной юбки и щелкала карабином брелка в виде мехового помпона, висящего на рюкзаке. Из-за вызова к директору пришлось пропустить физику. И хотя Дженна терпеть не могла физику, сегодня ей было жаль пропускать, ведь это единственный урок в семестре, на который она попадает вместе с Бесс.

Мистер Фицуильям закончил говорить по телефону, открыл дверь и пригласил Дженну войти.

– Доброе утро, мисс Трипп.

Ей хотелось сказать: «Пожалуйста, не называйте меня так. Зовите просто Дженной!» Вместо этого она улыбнулась и произнесла:

– Доброе утро.

– Как у тебя дела?

– Хорошо.

Мистер Фицуильям подвел Дженну к тому же столику, за которым они беседовали неделю назад.

– Вот и славно. – Он отодвинул для нее стул и сел рядом. – Полагаю, ты догадываешься, почему я тебя позвал?

– Из-за мамы, – пробормотала Дженна.

– Да, из-за твоей мамы. Хотя на самом деле из-за тебя. Конечно, я волнуюсь за твою маму, но, поскольку я твой учитель, моя первоочередная забота – твое благополучие. Поэтому мне важно знать, как у тебя дела.

– Хорошо.

– Знаю, что хорошо. Все дети отвечают «хорошо». Это означает: «У меня в голове и в жизни полный кавардак, меня терзают комплексы, я не уверен в себе, но я не собираюсь обсуждать это с тобой, чувак».

Дженну покоробило словечко «чувак». Кто так говорит?

– Ты столкнулась со сложной ситуацией дома. Ты совсем одна: твои папа и брат за двадцать миль отсюда. После того что случилось в пятницу вечером, я лучше понял, как обстоят дела. Послушай… – Как в прошлый раз, мистер Фицуильям наклонился слишком близко и заглянул Дженне в глаза. Ей захотелось отвернуться. – До экзаменов всего несколько месяцев, здесь твои друзья, ты боишься, что социальные службы заставят тебя переехать. Я все прекрасно понимаю. Но ты должна знать: у тебя есть выбор. Существует много вариантов.

Дженна недоуменно моргнула. Куда он клонит?

– Тебе не обязательно жить с папой. Я добьюсь, чтобы ты оставалась здесь и ходила в школу, пока не сдашь экзамены, и даже дольше.

Каким образом? Нет, лучше не знать, решила Дженна. Если спросить, он ответит, и тогда ей уже не отделаться от ощущения, будто она вляпалась в какую-то гадость.

– Твой отец в курсе, что мама нездорова? – спросил мистер Фицуильям.

– Ну да, типа того. Они потому и разошлись.

– Из-за маминой болезни?

– Э-э, да. Тогда о болезни речь не шла. Она просто стала чуть более подозрительной и неуравновешенной. Родители просто не ладили.

– Когда это началось?

Дженна пожала плечами.

– Года четыре назад.

– С тех пор стало хуже?

Ей хотелось покачать головой и сказать: «Нет, вовсе нет», но, сама того не желая, она кивнула. К ее ужасу, по щеке скатилась слезинка, за ней другая.

– Дженна… – Мистер Фицуильям поставил на стол коробку с бумажными салфетками. – Ну-ну, не плачь. Вот, возьми.

Она прижала салфетку к лицу, глубоко вздохнула, чтобы удержать слезы, но они поднялись в горле, словно цунами, ударили в голову, выплеснулись наружу. Дженна плакала, не в силах остановиться, закрывала ладонями глаза, но это не помогало – слезы все лились и лились.

Мистер Фицуильям молча сидел рядом, зажав ладони между колен. Как только поток слез утих, Дженна осмелилась поднять взгляд. К своему удивлению, она заметила, что у директора зеленые глаза.

– Простите… – она шмыгнула носом.

– Ничего. Плачь сколько хочешь.

– Я все.

– Точно? А то я свободен еще… – он взглянул на часы с красно-желтым ремешком, – …сорок восемь минут. Так что можешь поплакать, если нужно.

Дженна невольно улыбнулась.

– Со мной все в порядке, честно.

– Значит, маме стало хуже?

Она кивнула. Глупо отрицать.

– Немного. Это началось с тех пор, как вы приехали.

– Ей кажется, будто она видела меня несколько лет назад в какой-то поездке?