Ранним утром получена следующая телеграмма из Москвы: «Пророчество ваше сбылось. Просветительная деятельность восторжествовала. Вся площадь отдана Московскому университету. Нечаев-Мальцов, Зверев, Клейн». Спустя часа три пришла оттуда же другая телеграмма: «Земля вся отдана под Музей». Этими двумя радостными известиями закончилась история приобретения площади Колымажного двора под Музей изящных искусств длившаяся два с половиной года. Она пережила много фазисов. Мое ходатайство было в заседании 20 февраля 1896 г. отклонено возбуждение нового ходатайства об отводе на Колымажном дворе 900 кв. саж. под здание Музея, который предполагалось поставить отступя на 12–15 саж. от улицы Волхонки, обратив этот участок в сквер. Заднюю часть площади просили мы оставить незастроенной, на случай будущих расширений здания Музея в эту сторону.
Теперь совершенно выяснился вопрос о закладке Музея. Она будет производиться в присутствии государя, особ царствующей фамилии и двора. Церемония назначена на 17 августа, на другой день после открытия памятника Александра III в Кремле. Теперь настают заботы о подготовке праздника закладки. Дело предстоит много. Надобно поехать в Москву, вопреки советам здешнего врача и увещаниям жены, опасающейся вреда от тамошних неизбежных хлопот и волнений. Раз площадь нам отдали всю теперь можно бы продвинуть здание на 20 саженей, если не более. И сквер, и эстетическая сторона фасада от этого бы только выиграли. Большое свободное пространство даст в будущем возможность возникновения боковых корпусов, которые впоследствии станут служить или новым отделам Музея или расширению прежних.
Пришел великий, давно жданный день вступления на Колымажный двор в роли хозяев этого чудного места. Что скрывать? Когда в 10-м часу утра я шел из Университета по Моховой и Волхонке подгоняла меня какая-то посторонняя сила. Площадь за вчерашний вечер и нынешнее утро совсем преобразилась въезжали и выезжали массы подвод с кирпичом, бутом, бревнами, досками, тесом. На углу к храму Спасителя поставлена была легкая палаточка для архитектора и чертежей. Когда все встало передо мною слезы застлали мне эту незабвенную картину. Расцеловались мы с Клейном, поздравил я его с началом великого дела – и, пока он со своими помощниками разбивали площадь под сквер и здание, я пошел в храм Спасителя помолиться перед начатием земляных работ. К пяти часам все подготовительные работы кончились.
Давно я не видал своей тетради, потому что нездоровилось и от переписки как-то очень уставал. Особую заботу последних дней составляет искание пожертвований Деятельность Комитета до отстройки здания Музея будет исключительно экономическая. Роль ученых и художников наступит в свой черед, когда палаты Музея вытянутся во всю свою ширь и длину. До тех пор, именно лет пять, нам придется быть материалистами. Каждое время, каждое поколение имеет свои потребности и идеалы, которых предшественникам видеть и предугадывать не дано. Мы можем, в данном случае, оставить для будущего строительства лишь место – и чем его будет больше, тем лучше. А со временем, когда начинаемое ныне здание наполнится, здесь могут возникнуть, вдоль переулков, или галереи в один этаж или двухэтажные корпуса – и таким образом тут явится целый музейский город, придать которому гармонию архитектурных форм будет делом талантливости зодчих того времени. На днях писал Клейну, что на свободе он мог бы после составить проект этих построек, держась классического стиля. Одноэтажные галереи, с верхним освещением, можно было бы исполнить в чисто греческом стиле – и ансамбль с Волхонки мог бы явиться очень изящным, характерным не только для Москвы, но и на всю Россию.
Деятельность человеческого духа беспредельна и потому ни мысль, ни фантазия не идут в роли послушных учеников, только по указке прошедших поколений. Каждое поколение хочет работать самостоятельно, открывать и доискиваться нового, своего. Пусть это новое, это свое не всегда бывает лучше прежнего, старого; но это не изменяет вековечного стремления все вперед и вперед. Вот почему бесполезно навязывать готовые формы будущему времени Нам хотелось бы, что[бы] эти грядущие постройки отличались единством и гармонией стиля в связи с главным зданием Переулок, лежащий между площадью и владением кн. Долгорукого, очень узок. Правда, до сих пор в эту сторону выходят лишь колоссальный двор да сад с прекрасной каменной стеной; но эта, поистине барская, усадьба в Москве, и притом в таком прекрасном, дорогом месте, просуществует недолго. У старого князя Долгорукого трое сыновей, экономические дела которых очень расстроены и потому это владение или будет продано или же земля будет утилизирована под постройки Архитектор В. В. Барков сообщил мне, что Долгорукие хотят строить по переулку большой 4-этажный, доходный дом.