«Я отведу тебя в музей». История создания Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина

Это событие убедило меня, что ф[акульте]т как коллегия делу Музея в материальном отношении ничем не поможет, а потому и решил ограничиться введением в него только лишь безусловно полезных, каковы проф. Вс. Ф. Миллер, знаток Востока, и проф. П. Г. Виноградов, доказывающий симпатии Музею своими хлопотами в Думе о земле для здания. Конечно, если бы ф[акульте]т весь или большее число членов его приняли близко к сердцу интересы созидаемого научно-художественного учреждения и каждый по мере сил принялся бы за искание средств для Музея в среде своих знакомых, тогда дело сделалось бы очень скоро и несравненно успешнее. Но у каждого члена факультета есть своя кафедра, свои интересы, свои нужды, свои излюбленные дела. Для большинства этот Музей – дело безразличное, для которого они не ударят и пальцем и не щелкнут языком. Сделайте их членами Комитета – они и в заседания его ходить не станут, как нельзя было заполучить на первые заседания декана ф[акульте]та Троицкого. А иным, как проф. Герье, Шварцу, Шефферу, Ключевскому, самый успех этого дела противен. Ученые мужи ехидствуют, иронизируют, возводя на меня обвинения в каком-то чиновном честолюбии, в искании себе каких-то выгод, какого-то материального прибытка. Корыстолюбивые люди, они не могут представить себе никакой службы без корысти, без алтына, не зная, что идея этого Музея и движется, и растет, и получает успех выполнения только благодаря чистоте намерений и высоко поставленной цели – дать Университету и нашему юношеству новое, идеально-изящное учреждение. В этом все честолюбие, вся награда, все наивысшее удовлетворение, пред которым всякое другое возмездие исключается из души совсем, как тлен, как вздор, как суета. В самом деле, не для чина же тайного советника или какой-нибудь звезды предпринята вся эта совершенно добровольная и большая работа. Тайными советниками и звездоносцами ведь сплошь и рядом делают людей, просидевших спокойно несколько стульев в канцеляриях за неголоволомными бумагами трафаретных форм. У профессора же и могут быть, и должны быть иные цели для честолюбия, – цели альтруистического добра, высшего просвещения, внесения чистых образов и идей в среду современного и грядущего юношества.

Илл.18. В доме Цветаевых

15 июня, понедельник

В числе щекотливых вопросов, следовавших к докладу великому князю, находился вопрос об отношении к Московской думе по делу о Колымажном дворе. Купивши эту площадь у Министерства] внутр[енних] дел за очень дешевую цену ввиду предполагавшейся постройки здесь Реального училища имени императора Александра II в память 25-летия его царствования, не исполнивши этого обещания затем много лет и лишь в минувшем или 1896 году нашедши денежные средства путем займа для выстройки здесь здания Промышленного училища того же царственного наименования, Дума встретила противодействие этого делу в великом князе, который, по положению своему московского генерал-губернатора, нашел присутствие Промышленного училища с его высокой вытянутой трубой, его фабричками и другими техническими учебно-вспомогательными учреждениями (каковы кузнечная, слесарная и т. п.) на этой площади, рядом со скверами храма Христа Спасителя совершенно неудобным. Об этом он сделал доклад государю, указав лучшее место для такого училища на Миусской, большой, пустой площади, где Промышленное училище может развиваться без всякой помехи Площадь же Колымажного двора великий князь предназначил для Музея изящных искусств имени Александра III Дума, увидевши в этом глумление над памятью Александра II, решила не допускать этого. Началась борьба «муниципалитета» с «администрацией» Слушал хлестаковски-легкомысленные речи о том, зачем мы называем Музей именем Александра III, а не Александра II (как будто это зависит от нас, а не от частной и личной инициативы первого дарителя на здание Музея Варв[ары] Андр[еевны] Алексеевой, изложившей эту просьбу о наименовании, лежа на смертном одре своим душеприказчикам М. С. Нагаткину и К. А. Казначееву менее месяца спустя после кончины императора Александра III) Некрасов, Зверев и я упорно вели линию тихого, терпеливого, вполне корректного ходатайства перед Думою и, слыша, что Герье стремится провести мысль о постройке позади Музея училища и народной аудитории, обдумывали средства отделаться от этого занятия площади, которое грозило задержать наше сооружение во всей его полноте.

18 июня, четверг

Было бы странно надеяться на успех повсюду и нелепо впадать в уныние при каждой новой неудаче. Путь создания новых общественных учреждений, при всей высоте их цели и несомненной полезности их, не триумфальный путь, раз материальная сторона их основывается на подачках, на пожертвованиях частных лиц. Нигде люди не являются на глаз своими худшими свойствами, как в вопросах денежных. Тут и обыкновенно хороший, благомыслящий человек, умно говорящий, умно держащий себя с другими вдруг съеживается, ощетинивается, начинает увиливать, лгать, так что й не узнаешь в нем прежнего образа.

20 июня, суббота