Я пас в СССР!

Ещё они оба работали с детских лет, батрачили до революции (так что здоровый родительский дом, в котором они сейчас живут, это не от предков зажиточных, а от большой семьи достался), бабушка сейчас на пенсии, а дед, несмотря ни на что — до сих пор работает трактористом-механизатором. Внуков у них, помимо нас — прорва, что не мешает им всех любить и привечать, со всей страны в этот большой дом гости съезжаются, а летом — наших братьев и сестер привозят. Называется это — отдохнуть в деревне, а на деле — у деда не отдохнёшь, с детства к труду приучает, и методы у него очень убедительные и действенные…

Бабушка встретила нас уже надоевшими мне охами и ахами, расспрашивала про больницу и напоила чаем с только что испеченными оладьями, это мы удачно зашли! Дед всё ещё был на работе, ну ничего, увижу ещё, я здесь надолго. Саша принялась терроризировать кошку, гоняясь за ней по всем многочисленным комнатам, а меня вызвали во двор родственники, получается — двоюродные братья по матери, Свиридовская мафия.

— Чо, Ванька, правду брешут, что тебя втроем лупцевали с Петкой твои одноклассники? — Сразу взял быка за рога Лёшка, он старший, как раз с Петькой учится, только в параллельном.

— Вдвоем! — Я не стал усугублять положение своих недавних противников, им и так невесело придется. — Петьку я сразу усадил на жопу, отдыхать.

— Лёшка, Серёжка! — Вышла на крыльцо бабушка, вытираю руки полотенцем. — Чего во дворе стоите, пошли оладушки есть, пока горячие!

— Мы сытые, Ба! — С сожалением отказался Лёха и строго добавил вполголоса дернувшемуся было Серёге. — Куда⁈ Нам этих засранцев надо вперед Жуковых перехватить и накостылять, проглотина!

Братаны развернулись и резво стартанули за ворота, только земля из-под кед вылетела. Тут и Саша, уязвленная нежеланием кошки общаться — запросилась домой, так что поблагодарив бабу Фому — пошли дальше. Еще другие дед с бабкой в планах, но это уже ближе к дому, на той стороне лога, в районе Каменки.

Сашка по дороге подобрала палку и с остервенением рубила попадавшиеся по обочине будылья сорняков, азартно приговаривая:

— Нна, получай! По башке алматулой!

Надо как-то аккуратней с её воспитанием, она же сейчас всё как губка впитывает, тут и без меня есть кому вокабуляр ей пополнить, не стоит усугублять… Спустились к речке, запал у малявки иссяк и перед горкой она взмолилась о передышке.

— Давай отдохнем, Ваня! Я устала!

Закинул здоровой рукой её на спину и почти забежал в гору (что она там весит, в свои неполные шесть, да и ноги у меня, благодаря езде на велосипеде со шлангами вместо камер — о-го-го, подкаченные), а тут и дом дедовский, Жуковский, прямо на берегу. Поскромней, конечно, чем Свиридовский, но тоже не маленький.

Дед и бабка по отцу — гораздо моложе, Антонина и Арлен (армия Ленина). Деда так с перепугу родители назвали, на заре советской власти чудом избегнув катка коллективизации. По доносу комбедовского активиста, их уже арестовали, описывая небогатое имущество и повезли на станцию, выселять и осваивать Сибирь. Вся их вина заключалась в том, что помощника нанимали на покос, что и не замедлил отразить в кляузе излишне ретивый и завистливый активист. Спасло их то, что старший сын служил в красной армии, родственники со справкой из сельсовета отбили их на станции. Вот родившегося затем деда Арленом и назвали, на всякий случай.

Этот председатель комитета совета бедноты стал потом героем, посмертно, про него даже в школе стенд есть, как ему кулаки руки и ноги сломали, оставив умирать в овраге. Из оврага он героически спасся, но года через три умер от беспробудного пьянства, и в деревне, несмотря на официальное звание героя — его не любят. А эпитеты, которыми его награждают те, кто кадра этого помнил живым — при Сашке лучше не вспоминать…

— Ванька, ебанарот! Живой, здоровый! Как я рад тебя видеть! Внучка! — Дед, возившийся у открытых дверей стайки, воткнул вилы в землю, раскинул руки и шагнул к нам.

Он нас любит, а после смерти отца так вообще, я ведь один у него пока Жуков. Андрей не женился ещё, делает в городе карьеру в милиции, а у средней отцовской сестры (батя старшим был), тети Тани — две девчонки, чуть постарше Саши, наши двоюродные сестрёнки, получается. Хотя Жуковых, помимо нас, в селе — не счесть, у деда братьев и сестёр много, но вот я у него такой один. Так что дед меня считает наследником, дает погонять на своем мотоцикле «Урал», научил пользоваться бензопилой (тяжелая только она ещё для меня, зараза), тоже «Урал», как и велик мой, живем мы здесь же, таскает то на рыбалку, то на охоту. А на покосе и за руль трактора пускает, сколько себя помню.

Малая вскарабкалась на деда, без всякого почтения дергая за усы и бороду, требовательно вопросила:

— Деда, а валенье в поглебе есть⁈

— Всё есть, Шурка, идите к бабке, она вас напоит-накормит! А я сейчас приберусь со скотиной и тоже подойду. Ты то как Ванька, выписали подчистую? А что с рукой? Ладно, идите, потом обскажешь!