Я побит – начну сначала! Дневники

– Так я и знал! Сейчас скажут «рога» и все такое. Ну рога, ну кому они мешают? У тебя вот нет, а у меня вот есть, ни у кого нет, а у меня – пожалуйста. Ну и хорошо. Ну и смотри да радуйся. Нет, на́ тебе! Рога.

– Ведь договорились, ждем погоды, идем гулять по грибы, по ягоды, да просто так. А ты забываешь. Сначала договорились, а потом забываем. Зачем тогда договариваться?

(По движению души: он бросился к ней с попреками, а когда были вместе, все позабывал и впадал в отчаянную деловитость, не забывая кувыркнуться, броситься за бабочкой и вообще жить полной жизнью.)

Радуясь и смеясь:

(– А ты обалдела, да? Что я к тебе так, да? Ха-ха-ха! Это ничего, это чтоб было лучше…)

– Пошли!

И они пошли…

– Побежали!

И они побежали…

И было хорошо…

И предложил он ей рвануть в Шотландию.

И вспомнил о машине!

– Как же я мог забыть, а? Такое дело…

Гвоздь… Все рассыпалось. И они заблудились…

(Стоп, ерунда, дорогу от машины он не может не знать…)

Раз на машине не вышло, то решили рвануть «напрямки».

(И тогда озеро и пр.)

Желание все выпрямить до прямого сюжета – ужасно.

05.08.75 г. Вторник

Стукнул машину, погнул крыло и бампер, согнул обод фонаря, если не сделал еще чего-то. Очень обидно. Ездил второй день – и на́ тебе! Рядом сидел Бунеев, он крикнул (я уже ставил машину у палисадника) «Забор!», и я вместо тормоза нажал на газ. Обидно.

Снимали сегодня встречу с Пихто, неким старым Шишком, по какой-то хитрожопой мысли Бунеева и Александрова о том, что есть Шишки, которые уже ничего не хотят. Я этого не понимаю, не вижу ни смысла в этом, ни закономерности. Гулливер среди лилипутов один, как и Карлсон у Малыша, два Карлсона – это уже толпа любимых. Но сцену эту в общем замотал: теперь Шишок, играя, зовет кого-то в одном варианте. Сам отвечает за Пихто, и вдруг Пихто отвечает. Шишок сам удивлен не меньше девочки.

Теперь надо только тем шишкам наклепать на Пихто и чуть приврать. (Слаб человек.)

А после машины (когда она развалилась) надо заорать: потому что ничего не надо… сидит он там, спрятался, праздник у него!

Придумали Оле зеленые волосы. Очень интересно. Придумали дудки и т. д.

Мне очень нравится. И (тьфу, чтоб не сглазить) нравится Бунеев.

06.08.75 г. Среда. Утро

Подожду до времени писать Бунееву письмо – посмотрю материал.

Съемка до обеда

Как будто все сглазил! Сцена плоха, свет уходит. Гинзбург торопится… Начали сцену «после поломки машины» – Александрова сломали, свое не построили… Что будет после обеда, ума не приложу. Там опять новости… (а сцена не оговорена).

А с машиной, оказывается, будут большие хлопоты…

Может, не лезть к нему, он мое по-своему делать не может?

И потом вечером надо подробней поговорить…

В местном лагере для трудновоспитуемых (называется он военный лагерь, тут те же палатки, но не отряды, а взводы, не трудовое воспитание, а трудовой десант) была история:

Привела мать мальчонку:

– Тут в лагерь?

– Тут… Фамилия?

– Понькин…

Мальчишка самый маленький, смирный, всего 12 лет. А вокруг лбы, переростки… Приходит другой, 1 метр 80 см. Весь в татуировке…

– Тут в лагерь?

Мама Понькина чуть не в обморок, в какую ужасную компанию отдает сына… Она сомневается, оставлять ли его… Но все же решается.

Оказалось: Понькин, маленький Понькин – именно он стал проклятием лагеря, так что все татуированные бледнели.

После обеда то же, что и до!

06.08.75 г

Смотрели материал.

Везде, где есть адрес, – на древней земле – очень хорошо. Мотоциклист, кот и Шишок на завалинке, у колодца, у ветряка, косьба, где мало народа, дождь и рука из дверцы, кот в цветах.

У меня очень толстое брюхо. Это надо помнить. И ни за какие коврижки не играть по-другому. Только так, как я. Не верить Бунееву и его оценкам во время съемки. Это ясно стало еще с проб. Я точнее ощущаю результат.

Хорошо лежим валетом, хорошо лечу, и пантомима хороша; хорошо, когда активен.

Валины[12] первоначальные цветочки – все равно что говорить правду с плутовским выражением лица.

Надо снимать экзотику – и все.

Они и на пробах, и в материале не снимают картину о Шишке.

Все затороплено, все! И Шишка нет, и хорошего полно, и неспокойно на душе.

Девочка нигде не понравилась. Особо нигде и не раздражала. Кроме явного брака по работе с нею.

Огромное несчастье, что это не широкий экран, просто горе. Это тот нечастый случай, когда широкий экран необходим.

Самое сильное в этом куске материальчика – когда пахнет автором.

07.08.75 г. Четверг

Снимали сцену после поломки машины, но уже утром. Бунеев звонил Бритикову, чтобы заменить Оксану. Но на кого? На Вику. Ординарную, банальную… Это г…но, та не лучше…

Я предлагаю ему Мальвину[13].

Он не верит – он истерик все-таки. Позвонил Лене Нечаеву, они уезжают в Минск. Поляну не сняли, девочка занята. Но что из этого? Подумаешь, в общей сложности 5 дней. Делов-то.

Как бы мне хотелось самому снять «Буратино», «Утку»!

А сцену снимали в нормальной редакции (доволен за редакцию).