Я (почти) в порядке

Уличный фонарь заливал просторную гостиную Талли оранжевым светом струящегося дождя. Сумерки ложились на комнатные растения и книжные полки, разливались по полу. Она любила это священное окно. Сидела на подоконнике и смотрела на спящего Эмметта. Он дышал медленно, глубоко и упирался ступней в подлокотник, как будто отталкивался от него, как от бортика бассейна, и диван вот-вот плюхнется в воду. Она сказала ему, что ему не повредил бы дополнительный отдых. Талли часто обсуждала с клиентами расписание их сна, как он важен как для психического, так и для физического здоровья.

Как в горячечном сне, Эмметт лежал у нее на диване, прижав к себе рюкзак, а Джоэл был в Монтане с собранными в хвостик волосами и младенцем на руках. Она заблокировала номер Джоэла в телефоне, но он продолжал жить у нее в памяти вместе с другими ненужными подробностями. Джоэл носил брюки размера тридцать два – тридцать два, но мог надеть и тридцать два – тридцать, в зависимости от покроя. Размер обуви у Джоэла был десять с половиной. Когда они с Талли поженились, на его банковском счету было тридцать тысяч семнадцать долларов. Адрес его родителей соответствовал междугородному коду семь ноль четыре. Брат Джоэла был старше его на два года. День рождения Джоэла девятого сентября. Талли и Джоэл поженились шестого июня. Талли и Джоэл пережили пять неудачных попыток ЭКО – неисчислимые инъекции, многие часы на телефоне со страховой компанией, бесконечные дни постельного режима, слезы, надежды, молитвы – до того, как полностью поверили в диагноз «бесплодие неясного генеза». Талли и Джоэл были женаты десять лет и пять месяцев. Джоэл в конце концов признался в измене первого октября, но только после того, как Талли сообщила ему о своих подозрениях; она увидела, как он пишет Одетте сообщение в два часа ночи. Талли и Джоэл разошлись и не жили вместе положенные по законам штата Кентукки шестьдесят дней плюс еще четыре. Они получили развод по обоюдному согласию четвертого декабря.

Талли и Джоэл поженились в июне в цветущем поле у реки, пообещав «век любить друг друга» перед практически всеми своими друзьями и знакомыми. Джоэл и Одетта поженились в декабре, спустя всего несколько недель после развода. Джоэл позвонил Талли, сказал, что они сходили зарегистрировать брак в центре города и что Одетта беременна.

– Талли, это получилось случайно, – сказал он так, будто лишь пролил бокал красного на белую скатерть.

– Беременность или брак?

Джоэл молчал с трубку.

– Джоэл, брак для тебя ничего не значит.

То, что он сделал, было жестоко и гибельно. Талли отключилась, чтобы он не услышал, как она плачет.

С Джоэлом она не общалась с их последнего разговора на Фейсбуке еще летом. Там они больше не были друзьями. Она не могла себе вообразить, что Джоэл, Одетта или их ребенок появятся в ее хронике, когда она будет мимоходом пролистывать фотки, годовщины, рецепты и политические дискуссии. Чтобы просматривать посты Джоэла, ей нужно было морально собраться и быть готовой к борьбе со своими чувствами. Она старалась относиться к этому как к ритуалу очищения, в котором в конце концов перестанет нуждаться, но без которого пока обойтись не может.

Она на телефоне зашла на страницу Джоэла. Накануне он разместил пост о походе на последний супергеройский фильм. Они с Айшей тоже его смотрели, а Талли потом одна пошла на этот фильм еще раз. Такой идеальный способ бегства в приукрашенный мир. Но Джоэл, разумеется, раскритиковал кино, как критиковал все и всегда, употребив даже слово «дорифор»[35]

. Неудивительно – ведь Джоэл был человеком, который считал, что Большой Каньон переоценили. («Просто я думал, что он больше, вот и все».) Талли прочитала пост до конца, то и дело закатывая глаза и боясь от досады лишиться чувств. Потом прочитала второй раз и только тогда перешла на страницу Одетты.

Почти все, что Талли знала об Одетте, она добыла из соцсетей. Ей было удивительно мало известно о деталях романа Джоэла – она считала, что не иметь всех ответов будет лучше для ее психического здоровья. К тому же ее уже и так преследовали картины их близости: хриплый, грудной звук, который Джоэл издавал при оргазме, его ушная раковина, как присоска, прижатая к Одетте, когда он сверху. Она узнала от Джоэла все, что могла выдержать, о том, когда и где он встречался с Одеттой: в их доме – никогда, всегда у Одетты. Один месяц – с сентября по октябрь – плотного тайного секса – вот как описал это Джоэл.

Талли злилась на себя за то, что не была из тех, кто желал бы им с Одеттой смерти и исчезновения на веки вечные. Или хотя бы из тех, кто мог надеяться еще позлорадствовать, когда Джоэл в конце концов изменит Одетте или брак их расстроится. Но ничто из этого не изменило бы прошлого, и она понимала, что ненависть к Одетте отравит лишь ее саму – и больше никого.