Я пойду одна

— Хочешь нажать на безумие? Разве ты не об этом думаешь, Чарли? Могу поспорить, что так оно и есть. Перед тем как ты пришел, мы с Джошем включили телевизор в задней комнате моей студии. В этот момент ведущий Си-эн-эн брал интервью у какого-то доктора, специалиста по раздвоению личности. По его просвещенному мнению, я как раз подхожу под эту категорию, и это поможет адвокату. Потом он упомянул какой-то случай, когда защита строилась на том, что человек, совершивший преступление, не знал, что именно он делает. Знаешь, что сказал судья на такой аргумент? — закричала вдруг Зан. — Он заявил: «Мне плевать, сколько личностей у этой женщины! Пусть все они подчиняются закону»!

Чарльз Шор посмотрел в сверкающие глаза Александры, понял, что ему нечем ни утешить, ни поддержать свою подзащитную, и решил больше не оскорблять ее такими попытками.

64

Глория Эванс, урожденная Маргарет Гриссом, она же Глори для обожающего ее отца, сценический псевдоним Бриттани Ла Монти, не была уверена в своей готовности поверить в то, что все закончится в течение сорока восьми часов. За последние почти два года она тысячи раз шептала себе: «Если бы только…», бессонными ночами осознавая весь масштаб собственного преступления.

«А если в итоге все сорвется? — думала она. — Предположим, они меня выследят, и что тогда? Я отправлюсь в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Зачем мне шестьсот тысяч долларов? Нет, меня не найдут. Я буду хорошо одеваться, брать уроки актерского мастерства, постараюсь найти приличного агента и рекламщика… Он говорил, что познакомит меня с нужными людьми из Голливуда, но что было толку от всех тех людей, с которыми меня знакомил Лонг? Чушь все это!»

Мэтти был таким чудесным мальчиком. Глория понимала, что слишком привязалась к нему, но разве можно было не полюбить этого малыша?

«Я его действительно люблю, — думала она, укладывая дубликаты одежды Зан Морланд. — Бог мой, а я ведь отлично поработала, учитывала каждую мелочь. Морланд немного выше меня. Я сделала особые подушечки под пятки в тех босоножках, на случай, если меня кто-то сфотографирует в момент похищения ребенка…»

Похваливая себя в процессе упаковки костюмов и платьев, Глория вспоминала, как ей пришлось потрудиться над париком, чтобы волосы выглядели как нужно и по цвету, и по фасону стрижки. Она кое-что подложила в то платье, потому что плечи у Морланд были немного шире, чем у нее.

«Могу на что угодно поспорить, но копы, изучавшие те снимки, просто не могли и подумать, что это не Морланд, — поджав губы, размышляла Глория. — Да и косметика у меня была выше всяких похвал».

Она окинула взглядом спальню с блеклыми белыми стенами, потертой дубовой мебелью, старым ковром и спросила себя вслух:

— Так что я со всего этого имею?

«Два года метаний от одного укрытия к другому. Все это время Мэтью сидит под замком, когда я отправляюсь по магазинам, время от времени хожу в кино или еду в город, чтобы показаться в роли Морланд то в одном месте, то в другом. Да, этот парень и в Форт-Нокс прорвался бы», — думала она, вспоминая, как однажды он встретил ее на вокзале и сунул в руку фальшивую кредитную карту.

У него тогда был с собой список разной одежды.

— Ты должна купить все это, — заявил он. — У нее есть точно такие же вещи.

Иногда он присылал ей по почте целые ящики одежды, копирующей наряды Морланд, и говорил по телефону:

— На всякий случай, вдруг понадобятся.

В понедельник, когда Глория отправилась на Манхэттен, она надела один из тех костюмов, черный с меховой отделкой, и нанесла соответствующую косметику. Он велел ей купить кое-что у «Бергдорфа» и заплатить по карте Морланд. Глория ничего не знала о его задумках, не представляла, что должна делать.

Когда они встретились, он был откровенно расстроен и сказал:

— Ладно, возвращайся в Мидлтаун.

Это было во второй половине дня в понедельник.

«Я тогда просто взбесилась, сказала ему, чтобы убирался ко всем чертям, и пошла на парковку, — думала Глория. — Надо мне было снять этот чертов парик и по-другому повязать шарф, чтобы не быть похожей на Морланд. Я этого не сделала, потом увидела церковь и зашла туда, хотя это и было чистым безумием. Не знаю, что меня подтолкнуло, почему я оказалась в исповедальной комнате и заговорила… Бог мой, неужели я схожу с ума? Мне следовало бы догадаться, что он за мной проследит. Иначе как он узнал бы, что я там была?»

— Глори, можно войти?

Она оглянулась. В дверях стоял Мэтью. Присмотревшись к нему, Глория заметила, что мальчик похудел, и подумала, что он в последнее время почти ничего не ест.

— Конечно. Входи, Мэтти.

— Мы что, снова переезжаем?

— Нет, у меня для тебя есть новости получше. Через пару дней за тобой приедет мама.

— Правда? — взволнованно вскрикнул Мэтью.

— Можешь не сомневаться. Теперь все в порядке. Те плохие люди, которые хотели тебя украсть, исчезли. Разве это не замечательно?

— Я соскучился по мамуле, — прошептал Мэтью.

— Я знаю, милый. Веришь ты или нет, я тоже буду скучать по тебе.

— Ты сможешь иногда приходить к нам в гости?

— Там видно будет.