Я помню тот Ванинский порт: История великих лагерных песен

Будем справедливы: на первых порах «суки» (как и воры) не особо жаждали крови. Их главной целью было другое: заставить воров принять «сучий закон», отказаться от «воровской идеи» и присоединиться к блатарям, которые решили жить в зонах по-новому, «по-сучьи». Кровь была всего лишь неприятной необходимостью в случае, когда воры не желали идти навстречу своему «счастью». Вот что об этом пишет Ахто Леви: «Не физическая смерть воров важна для сук — им важно моральное их падение, духовное поражение; сукам необходимо согнуть воров, заставить отказаться от воровского закона; сукам выгоднее, если воры предадут свой закон так же, как сделали они сами, и станут тогда с ними, с суками, на одном уровне. И вот они идут, достопримечательные суки. На убийства тела и духа, ибо если кто из воров не захочет согнуться — тому смерть. Сукам уже нечего терять, они уже не могут кичиться воровской честью. У воров же что-то ещё осталось, и это необходимо у них отнять».

Гулаговское начальство искусственно обеспечило «блядской масти» численный перевес над «законниками». Это стало возможным в тюрьмах с их камерной системой, где воры содержались небольшими группами и были изолированы друг от друга. Чисто «воровских хат» было мало. Существовали, конечно, «абиссинии», «индии», «джунгли» (камеры для блатных), но чаще всего «законники» содержались вместе с обычными зэками. И рассчитывать на их поддержку ворам не приходилось. Вот уж кто меньше всего сочувствовал уголовным авторитетам! Тем более «суки» постоянно подчёркивали, что их главная цель — защитить общую массу заключённых от воровского беспредела.

Именно с тюрем начались «гнуловки» — попытки насильно заставить воров отказаться от воровского закона. В камеру заходила специальная команда «сук», вооружённых ножами, заточками, «пиковинами». Они выявляли среди зэков тех, кто относился к «воровскому братству» (благо со многими «суки» прежде вместе «чифирили», ходили на «дело»). После этого отделяли их от общей массы арестантов и предлагали публично принять «сучью веру». Это обязан был сделать каждый в отдельности, при скоплении свидетелей, чтобы потом не было возможности найти для себя никаких оправданий. А если вор упорствовал — начиналась «трюмиловка». Как пишет Шаламов: «Блатарей не убивали просто. Перед смертью их “трюмили”, то есть топтали ногами, били, всячески уродовали… И только потом — убивали».

Почему «трюмили»? На блатном жаргоне тех лет слово «трюм» означало тюремный карцер. Тюремная камера считалась наиболее строгим видом изоляции, а карцер (тюрьма в тюрьме), как говорили зэки, «строже строгого». Жаргонное название карцера в воровской сленг пришло из Англии в начале XX века. Занесли его «марвихеры» — воры высокого класса, которые часто «гастролировали» за границей. Один из них, Самуил Квасницкий, вспоминал: «“Трюм” в Скотланд-Ярде сделан очень остроумно. Я думаю, его изобрёл какой-нибудь адмирал. Когда меня втолкнули в карцер, на полу было немного воды и ни одной скамейки».

Уже к началу 1948 года появляется различие в «сучьем движении». Если «военщина» называла себя «честными суками», то те, кто дрогнул перед «трюмиловкой», именовались уже «трюмлеными ворами». Долгое время они не могли простить «воякам» своего позора, из-за чего резня вспыхивала и внутри «сучьего ордена». Так было в Ванино между группировками Сашки Олейника и Ивана Упоры (подробнее мы расскажем об этом в очерке «Я помню тот Ванинский порт»).

Самым известным «сучьим летучим отрядом» считались «пивоваровцы». С благословения чекистов они во главе со своим предводителем Василием Пивоваровым («Пивоваром») гастролировали по всем тюрьмам страны. Пивовара называли «главным сукой Советского Союза». По одним сведениям, он был бывшим фронтовиком, не имел отношения к блатному миру и в свою команду подобрал тоже сидельцев из военной среды. Согласно другой версии, Пивовар считался авторитетным вором, но «подзасёкся» и был заочно приговорён сходкой к смерти. Тогда он решил показать, кто хозяин положения. Его подручные Ваха и Салтан — ссыльные чеченцы — зарезали кого-то из местных жителей и попали в лагерь, где Ваху приметил Пивовар из-за огромной силы и ловкости. Пивовар и Ваха были неразлучны, чеченец исполнял роль телохранителя «главного суки» и приводил в исполнение его приговоры.

Старые каторжане рассказывают, что Пивовара в конце концов убили. Но кто, где, как — никто точно не знает, хотя версий на сей счёт достаточно. Высоцкий и Мончинский вывели Пивоварова в романе «Чёрная свеча» под именем Салавара, а Ваху — под именем Зохи. Там же прекрасно описана «трюмиловка» в исполнении «пивоваровцев»: «суки» клали на грудь непокаявшегося вора железный лист и прыгали на нём до тех пор, пока не проламывали жертве грудную клетку.