Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Первую ошибку я совершил почти сразу же, как только мы вошли в территориальные воды США. На катере лоцмана прибыл приветствовать меня представитель ФБР. Я угостил его бокалом шампанского, которое он без удовольствия потягивал, пока мы вели светский разговор. Позже я узнал, что сотрудники ФБР, почти все без исключения, гордились своей обособленностью и своими привычками, корни которых лежали в их простом происхождении. Один из первых высокопоставленных сотрудников Гувера, с которым я познакомился в Вашингтоне, утверждал, например, что его дедушка был лавочником в Хоре-Крике в Миссури. Поэтому все они пили виски и пиво — в качестве легкого напитка. В противоположность им сотрудники ЦРУ разыгрывали из себя космополитов. Они любили посмаковать абсент и подавать бургундское чуть выше комнатной температуры. И это не просто пустой разговор. Это одно из свидетельств глубокого различия в социальной среде, к которой принадлежат сотрудники двух организаций, что, по крайней мере отчасти, является одной из причин трений в их отношениях.

Мой коллега из ФБР помог мне пройти формальности и устроил меня в отеле с видом на Центральный парк. На следующий день я сел в поезд на Пенсильванском вокзале и отправился в Вашингтон. Сумах был еще в цвету и дал мне представление о чудесной осени — одном из немногих чудес Америки, которое американцы никогда не преувеличивают, потому что преувеличить его просто невозможно.

Питер Дуайер встретил меня и за первым стаканом виски объяснил, что его отставка не связана с моим назначением и что он по личным соображениям давно хотел поселиться в Канаде, где его ждет хорошая должность в одном из государственных учреждений. Просто известие о моем назначении в Вашингтон определило время его переезда в Оттаву. Так что у нас сразу установились хорошие отношения. Он исключительно внимательно и с большим знанием дела ввел меня в курс политики Вашингтона.

Не так легко создать понятную картину моей работы в Соединенных Штатах. Соответственно, такая картина дала бы искаженное представление о тех делах, которыми я занимался. Они были слишком разнообразны и порой слишком расплывчаты, чтобы можно было объяснить их простыми словами. Одна лишь связь с ФБР, если заниматься ею как следует, заполнила бы все мое время. Это был период расцвета зловещей эры Маккарти. В то время возникли дела Хисса, Коплон, Фукса, Голда, Грингласса и мужественных супругов Розенберг, не говоря уже о других именах, которые до сих пор неизвестны. Связь с ЦРУ охватывала еще более широкое поле деятельности, начиная с серьезных попыток свергнуть один из восточноевропейских режимов и кончая такими вопросами, как правильное использование немецких документов о генерале Власове. В любом деле, которое возникало, первой заботой было угодить одной стороне, не обидев другую. В дополнение к этому я должен был поддерживать связь с канадской службой безопасности и с отдельными лицами из Министерства иностранных дел Канады, которые носились с идеей организации независимой канадской секретной службы.

С чего же начать? Поскольку конец этого рассказа будет касаться главным образом ФБР, я посвящу начало ЦРУ. Когда я прибыл в США, во главе этой организации стоял адмирал Хилленкоттер[54], добродушный моряк, который вскоре уступил место генералу Беделл-Смиту, не оставив заметного следа в истории американской разведки. Больше всего мне приходилось иметь дело с Управлением стратегических операций (УСО) и Управлением координации политики (УКП). Говоря простым языком, УСО занималось сбором разведывательных данных, а УКП — подрывной деятельностью. Имелись также кое-какие дела с Управлением планирования, связанным с именем Дика Хелмса, не так давно сменившего адмирала Рейборна на посту директора ЦРУ и быстро рассорившегося с сенатом: Движущей силой УСО в то время был Джим Энглтон. Он раньше служил в Лондоне и снискал мое уважение тем, что открыто отвергал англоманию, которая портила лицо молодого Управления стратегических операций. Мы обычно обедали с ним раз в неделю в ресторане «У Харви», где он показывал, что безмерное усердие в работе было не единственным его пороком. Это был один из самых тощих людей, каких я когда-либо встречал, и в то же время большой любитель поесть. Счастливчик Джим! После года совместных обедов с Энглтоном я последовал совету знакомой пожилой дамы и перешел на диету, сбросив 12 килограммов за три месяца.