Я – Тайига

Выбравшись в коридор, мы сменили мышиное обличие на уже привычное кошачье. Повторное превращение далось нам с трудом: голова кружилась, а желудок требовал пищи. Далеко не бодрой рысью мы потрусили дальше.

Кругом царила тишина и безлюдье. Где искать Ригону и Анри, было совершенно непонятно. Все попрятались по кельям, комнатам, апартаментам. Институт погрузился в глубокий сон. Недолго посовещавшись, мы решили пробираться к моей келье. Анри туда рано или поздно все равно вернется. Моя бедная подруга притягивала этого наглого типчика, как муху мед.

И уже спустились на лестничный проем второго этажа, как заметили в середине коридора странную череду вспышек света. А приглядевшись, рассмотрели и женский силуэт. Таинственная особа стояла у окна и кому-то сигналила с помощью свечи, водя ею в разные стороны и заставляя то гаснуть, то вспыхивать снова.

– Магия! – ахнула я.

Я еще понимаю, как без помощи рук потушить свечу— надо просто дунуть на нее посильнее. Но как заставить ее зажечься?

Поймите меня правильно – я современный человек самых широких взглядов, поэтому нормально отношусь к магическому меньшинству. Вот только не в стенах Института Святого Иеремия. Здесь любая магия под строжайшим запретом. У нас и прачки самые обычные, и повара, и уборщицы. Будучи частью монастыря, мы всегда свято придерживались монастырских устоев. И даже когда возникла необходимость к завтрашнему дню облачить будущих фрейлин в светские наряды, их повезли в город. Хотя было бы гораздо проще вызвать магов-портняжек сюда. А тут сначала канцлер творит черное колдовство, теперь незнакомка магичит с пламенем…

На Риана ее манипуляции не произвели впечатление. Больше удивило другое:

– Голову даю на отсечение, это Ригона. Что она здесь делает?

Мы подкрались поближе, и я разглядела темную дымку, окутывающую девушку. От этого будущая принцесса казалась незаметной. Даже мы, несмотря на неплохое ночное зрение, пробежали бы мимо, если бы не свеча.

– На ней теневой покров, – несколько непонятно объяснил Риан, когда я выразила недоумение по поводу ее внешнего вида.

Было бы интересно узнать, кому она сигналит, и отвечают ли ей. Но выяснить это в облике кошки не представлялось возможным. Единственное, что я знала – это одно из немногих окон в Институте, которое выходило в город. Я поделилась этой информацией с Рианом, и он скупо поблагодарил меня.

Между тем Ригона закончила свои странные телодвижения и двинулась туда, куда мы первоначально и направлялись: на первый этаж, где находились кельи воспитанниц. Остановившись напротив одной из них, будущая принцесса осторожно постучалась.

– Кто там? – услышали мы знакомый голос Агнесс.

– Можно войти, милая леди? – голос Ригоны источал приторную слащавость. – Я так переживаю из-за того, что невольно причинила вам неудобства.

За мгновение до того, как дверь распахнулась, теневой покров спал. Ригона предстала перед заспанной Агнесс в лиловом платье и высоченной прической, с ног до головы усыпанная бриллиантами, как новогоднее дерево мишурой. В отличие от своей поздней гостьи, моя тетя выглядела скромно: серое как у воспитанниц платье, деревянные башмаки, волосы, собранные в простой пучок.

Скромность и тщеславие – композиция достойная кисти художника!

Ригона подобрала широкие юбки, чтобы протиснуться в дверной проем. Поднырнув под них, мы осторожно выглянули: новое жилье Агнесс смотрелось не просто аскетично. Убого. Похоже, всю более-менее приличную мебель решили отправить в комнаты для гостей, которых обещало быть много. На небольшом потрескавшемся от времени столике стояла клетка – не такая красивая и просторная, как у нас, а обычная, канареечная. Сам Пиппино сидел рядом с большой клубничиной в лапках. Дальше разглядывать нам было некогда. Мы быстро юркнули под кровать и затаились.

– К сожалению, не могу предложить вам присесть, – проговорила Агнесс. – Стулья потребовались в столовой.

– Ничего, я человек неприхотливый, могу и на кровати, – проворковала будущая принцесса.

Мы услышали шорох шелков над головой и увидели парчовые туфельки. Деревянные башмаки остались, где и прежде. Агнесс продолжила стоять на месте. Но Ригону это не смутило. Она пересела ближе к столику и защебетала:

– Это вы вышивали? Мило… А ну, малыш, брысь отсюда… А в этой шкатулочке что? Ой, письма… Как интересно! Можно почитать?

– Простите, но это личное, – сухо ответила Агнесс.

– Личное? У верной служанки Святой Троицы? – весело изумилась нахалка. – А вы умеете удивлять, классная Агнесс. Вас ведь так называют девочки? Знаете, они вас обожают. Даже те, чьей классной вы не являетесь, считают вас классной. Я сегодня немного поболтала со своими будущими фрейлинами. Они искренне верят, что вы женский идеал… Даже ваши отношения с отцом Птольцусом их не смущают.

– С отцом Птольцусом? – голос Агнесс прозвучал глухо.

– Да не смущайтесь вы так, – хихикнула будущая принцесса. – Все вполне пристойно. Девочки думают, что у вас возвышенно-целомудренные отношения. Ой, да вы покраснели! Право слово, зря. Дело обычное. Не вы первые, не вы последние.

– Мы никогда себе не позволяли…