Я тебя не отпущу…

— Надо же, вы проснулись, — говорит она мягким голосом, и подойдя ближе перекрывает капельницу. — Я сообщила вашему лечащему врачу — Виталию Дмитриевичу, он сейчас подойдет, — сообщает она, и освобождает мне руку, но катетер вытаскивать из вены не спешит, а просто заклеивает мне его пластырем. Ощущения не очень приятные. Вместе катетера как будто все онемело.

— Что это за лекарство? — спрашиваю я, еле шевеля языком.

— О, это обыкновенная глюкоза, — продолжает безмятежно улыбаться девушка. — Вам нужны силы на восстановление.

Да, силы мне действительно нужны, чтобы как можно быстрее уйти отсюда.

— Давно я тут?

— Я заступила на смену сегодня утром, по смене передали, что вас привезли вчера поздно вечером. Но думаю, что более подробно, вам объяснит ваш лечащий врач.

— Спасибо, — вздыхаю я. — Не подскажите, кто оплатил счет, за мое пребывание тут?

— Эта информация недоступна младшему персоналу, — качает она головой, — сейчас Виталий Дмитриевич подойдет, и он вам все наверняка объяснит.

— Хорошо, спасибо, — поджимаю я губы, мысленно уже пытаясь прикинуть во сколько мне обойдется вся эта роскошь.

Думать же о том, что случилось, я старательно избегаю, так как понимаю, что могу просто опять вырубиться, а это, учитывая место, где я нахожусь, очень расточительно. Полагаю, сутки в этой больничке обойдутся мне в очень кругленькую сумму.

«Но Антон же оставил тебе кучу денег», — пищит подсознание гаденьким голосом, от которого я мгновенно отмахиваюсь.

Еще не хватало мне пользоваться его деньгами… Да ни за что на свете, я же себя после этого совсем уважать перестану. Надо будет вернуть, и чем быстрее, тем лучше.

Когда-то давно, мой психолог посоветовала избегать плохих мыслей, просто блокировать их внутри себя, чтобы они не разъедали меня окончательно. Особенно в те моменты, когда от меня требуется собранность и решение, каких-то определенных более насущных проблем. Поэтому когда-то давно, я не раскисла, не ударилась в депрессию, так как знала, что от меня зависит жизнь моей дочери. Впрочем, она и сейчас нуждается во мне, как бы не говорила, что уже выросла, и стала самостоятельной. Глупости всё это. Самостоятельной она для меня никогда не станет… Да и это её дурацкое желание поехать в Европу, уже о многом говорит… «Нет!» — качаю я головой. Я нужна своей дочери, и самое главное — нужна себе. А остальное… остальное как-нибудь переживу, мне не впервой.

Виталий Дмитриевич, мой лечащий врач, довольно молодой и симпатичный, но очень угрюмый, и явно уставший, появляется через пятнадцать минут.

— Здравствуйте, я ваш лечащий врач — Виталий Дмитриевич, — говорит он, подходя к моей кровати.

— Здравствуйте, я хотела узнать о том…

— Сначала осмотр, затем все посторонние вопросы, — бескомпромиссным голосом обрывает он меня, и тут же начинает слушать моё сердце, мерить давление и задавать стандартные вопросы, касаемо моего самочувствия.

— Ну что ж, я вас внимательно слушаю, — спустя несколько минут после тщательного осмотра, он присаживается рядом с моей кроватью на табуретку, и начинает что-то заполнять в документах.

— Кто оплатил мое пребывание здесь.? — сразу же задаю я самый важный вопрос.

— Похоже ваш диагноз интересует вас в последнюю очередь, — криво усмехается доктор, кинув всего одни взгляд на меня, но мгновенно вернувшись к документам, отвечает на мой вопрос. — Михен Валерьевич Махачатурян. Он оплатил за неделю вперед, так что можете о деньгах пока не думать.

Нахмурившись я пытаюсь вспомнить кто этот мужчина, и почему он за меня вообще заплатил? Но в голове, какая-то каша из имен…

— А кто он такой? — тихо спрашиваю я мужчину.

— Вы не знакомы? Или не помните его? — тут же переводит он на меня прищуренный сканирующий взгляд. — А свое имя вы помните и имя вашего мужа?

— Имя свое помню конечно, Берцева Елена Аркадьевна. А вот насчет мужа… — я задумываюсь на пару мгновений. — Я вообще-то в разводе. Хотя… вы, наверное, про Берцева? — уточняю, а сама еле сдерживаюсь от того, чтобы не кривиться от отвращения.

— Да, — кивает доктор с облегчением выдохнув, — Берцев Андрей Геннадьевич. Он назвался вашим мужем и приехал вместе с вами на скорой сегодня ночью.

— А что со мной случилось? — спрашиваю я, все еще совершенно не понимая, кто такой этот Махачатурян, хотя где-то на задворках сознания крутится эта фамилия.

— У вас резко понизилось давление, и вы потеряли сознание. Ваши анализы должны прийти из лаборатории, — он взглянул на свои часы, — примерно через тридцать минут, и мы узнаем более подробную причину вашего недуга. Кстати, ваш муж поехал за вашими документами и вещами, и где-то через тридцать-сорок минут должен вернуться. И я как раз через часик к вам загляну с анализами. Если будет что-то беспокоить, что угодно, даже если вам покажется, сразу нажимайте на кнопочку, что у вас в руке — это вызов медсестры.

— Ясно, спасибо, — сквозь зубы выдыхаю я, чувствуя, что совершенно не хочу видеть рожу Берцева, но видимо придется наступить себе на горло, все же у него мои документы. — А можно связаться с этим Михеном Валерьевичем?