Я тебя не отпущу…

Хочу быть сильной, хочу понять, что с моей девочкой, а не превращаться в овощ.

Мне вручают еще стакан с водой, и я тут же выпиваю его содержимое, чуть морщась от специфического привкуса.

Женщины уходят, а мужчины, не замечая меня, с кем-то переговариваются по телефонам. Я пытаюсь вникнуть в их разговоры и отдаленно понимаю, что они кажется поднимают все свои связи. А Антон, так и продолжает сухим голосом вести допрос девушки, что-то записывая на листок бумаги.

Потом, мужчины переключаются на меня, и начинают выспрашивать детали жизни Наташи, я рассказываю все, что знаю, и вижу, как в глазах Германа Григорьевича и Михаила Юрьевича мелькает жалость. Но мысленно тут же обрываю себя: «Ни за что не думать о плохом! Моя девочка найдется!»

Вечером мы возвращаемся с Антоном домой, а я чувствую себя жалкой беспомощной старухой.

— Надо поужинать, — мужчина тянет меня в столовую за руку, но я чувствую, что не смогу запихать в себя ни крошки и потому решительно вырывав руку, иду наверх.

— Ты куда? — в растерянности спрашивает Антон, догоняя меня на лестнице. — Тебе надо поесть, мы последний раз ели в три часа дня. Сейчас уже одиннадцать вечера. Так нельзя Лена!

Внутри меня всё мгновенно вспыхивает от негодования, и развернувшись я начинаю гневно выговаривать:

- У тебя сердце вообще есть? Пока мой ребенок возможно голодает, я буду спокойно ужинать!

— Лена, — Антон нежно заглядывает мне в глаза, — я беспокоюсь за тебя и нашего ребенка, и за Наташу твою тоже беспокоюсь. Я клянусь, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы найти твою дочь. Но тебе надо думать и о втором своем ребенке, о нашем ребенке. Он-то не должен страдать.

Я понимаю, что он прав, но гнев на виновных в исчезновении моей дочери и страх, что возможно я уже никогда её не увижу, бурлит во мне, полностью застилая разум беспроглядной чернотой, и единственный на кого я могу выплеснуть свои эмоции, всю свою боль и бессилие, сейчас стоит передо мной.

— Да пошел ты нахрен! — злобно выплевываю я, чувствуя, как истерика начинает, словно снежная лавина подгребать меня под собой. И я начинаю бить мужчину кулаками по груди и вперемешку с всхлипами выкрикивать ему в лицо: — Хватит обращаться со мной, как с невменяемой! Верни мне мою дочь, слышишь! Верни! Ты же все можешь! У тебя же целая куча связей! Верни мне её немедленно!

Антон перехватывает мои руки, за предплечья, и резко подхватив на руки, тащит вверх по лестнице.

Я пытаюсь вырваться из его рук. Внутри меня бушует злость, ненависть и горе. Я уже совершенно не понимаю, что происходит. Я кричу и задыхаюсь от собственного крика. Мне безумно страшно за мою дочь, и всю свою злость и отчаянье я выплескиваю на Антона, вспоминая все его грехи.

Антон же затаскивает меня в ванную, и начинает сдирать рывками одежду, пока я продолжаю извиваться и драться с ним.

В итоге, плюнув, он за шкирку тащит меня в душ, и включив воду, толкает меня под ледяные струи воды.

Я визжу от холода, пытаясь вырваться из рук мужчины. Но он крепко сжимает меня в своих объятиях, не позволяя мне дергаться. Поняв всю тщетность своих трепыханий, я прекращаю вырываться и наоборот вжимаюсь в его тело, инстинктивно пытаясь скрыться от холода. И только лишь когда мои зубы начинают отбивать дробь, он наконец-то разжимает свои руки, но только для того, чтобы изменить температуру воды.

У меня совсем нет сил, чтобы оттолкнуть его от себя, и поэтому я просто стою, обнявшись с Антоном, вцепившись в лацканы его мокрого пиджака скрюченными пальцами, и пытаюсь прийти в себя, вернуть, хоть толику самообладания.

Спустя несколько минут, он медленно стягивает с меня оставшуюся одежду, потом раздевается сам, и набрав геля в ладони, скользит по моему телу руками, затем моет волосы, помогает смыть макияж, и даже почистить зубы. Подхватывает на руки, выносит из душевой кабины, ставит на пол, и накрыв полотенцем вытирает, как маленького ребенка. Затем укутывает в теплый халат, опять подхватывает на руки, выносит из ванной комнаты и идет к кровати.

Осторожно уложив меня на матрас, Антон укрывает меня одеялом, и нежно поцеловав в висок возвращается в ванную комнату.

Хоть и истерика сошла на нет, опустошив меня полностью и забрав все силы, уснуть все равно не получает.

Перед глазами стоит Наташа, со счастливой улыбкой на лице. Буквально четыре дня назад, она приехала ко мне попрощаться, так как уже с утра, они должны были со своей подругой выезжать из города, а заодно дочка решила познакомиться с Антоном.

Я надеялась её отговорить от этой глупой затеи, но Наташа, как всегда оказалась слишком упертой и уверенной, что всё будет хорошо.

А теперь моя девочка пропала…

Антон возвращается из ванной комнаты. Заползает под одеяло, раскутывая кокон, в который сам же меня несколько минут назад замотал, и пытается стянуть с меня халат.

Я поддаюсь, помогая себя раздеть, думая, что он просто продолжает за мной ухаживать, но Антон, на снятии халата не останавливается, и резко, обхватив мои плечи руками, притягивает к себе, и начинает то нежно то грубо целовать в шею.