Я тебя не помню

Мы подъехали к участку спустя полчаса. У меня, как и в ту ночь, когда Глеб выставил меня из дома, ничего с собой не было кроме небольшой сумки, которая лежала сейчас на коленях. Телефон Шведова я оставила дома в тайнике. Побоялась брать его с собой. Если Глеб его обнаружит, то мало мне не покажется. Номера Динара и Наташи я на всякий случай выучила наизусть. Не представляю, как у меня получится сбежать, но думать о том, что ничего не выйдет было смерти подобно. Глеб словно помешался на своем желании посадить Максима. И почему я раньше не замечала в нем этой злобы? Или его истинная сущность проснулась под воздействием внешних факторов и угроз извне? А может быть, он втайне от меня принимал наркотики, и это его необходимо было поместить в лечебницу, а не меня?

— Что-то не так? — спросил Глеб, когда я слегка пошатнулась, выйдя из машины.

— Голова кружится. И мутит… Ты уверен, что твои препараты мне помогают, а не наоборот?

— Уверен. Идем.

Он обнял меня за талию, и мы направились в участок.

Меня штормило от нервов. И мой внешний вид оставлял желать лучшего. Синяк на щеке хоть и стал менее заметным, но еще полностью не сошел. А Глеб, как я и предполагала, использовал его наличие против Максима. Заключение от врача уже находилось в участке и было подшито к делу. Я слышала кусок разговора Глеба со следователем и едва сдержалась в тот момент, чтобы не назвать мужа подлецом.

Я не представляла, как проходили допросы, но очень надеялась, что у Динара получится отвлечь Глеба, чтобы мое заявление о том, что я не имею никаких претензий к Шведову, оказалось у следователя на столе. Я нашла вчера вечером образец в интернете, написала текст от руки, а потом чистила историю открытых страниц в поиске на случай, если Глеб решит проверить в ноутбуке мои запросы.

— Ты нервничаешь, — заметил он. — Жалко его?

— Не знаю… — я равнодушно пожала плечами и повернула голову в сторону мужа, разглядывая знакомый профиль.

У него какие-то счеты с Максимом, а расплачивалась за это я. Моими руками задумал устроить свое возмездие? Или не мог простить мне, что пошла против него?

— Не нужно его жалеть, Надя. Он плохой человек. И он не отец Дины. Твоя память играет с тобой злые шутки.

— Хватит, — слабым голосом попросила я.

Ни во что моя память со мной не играла, потому что я точно знала, что секса с Глебом и другими мужчинами до аварии у меня не было, а следовательно, Дина — дочь Максима. Я была так влюблена в него, хотела уйти из дома, потому что отец настаивал на нашем браке с Глебом и даже слышать ничего не хотел о моих чувствах. А что в итоге? Лучше бы я осталась одна с ребенком, нежели замужем за таким мерзавцем, как Глеб. Хотя в чем-то он все же был прав: Шведову я и моя беременность на тот момент были не нужны. Сомневаюсь, что и сейчас что-нибудь изменится, когда он узнает о Дине. И какая же я глупая, что позволила случиться между нами близости в Москве, не устояла перед ним. И еще большая дурочка, что все эти дни вспоминала об этом и желала ему помочь.

Несмотря ни на что вытащить из той ямы, в которую собирались столкнуть его конкуренты.

— Я пойду с тобой, — сказал Глеб, когда мы остановились у кабинета.

Я заметила табличку с фамилией «Аверин А.Г.» и мысленно скрестила пальцы на руках.

— Разве тебе со мной можно?

— Мне можно, — усмехнулся он. — А после я отвезу тебя в наш любимый ресторан. Мы давно никуда не выбирались. Или вместе прогуляемся по магазинам? А может, возьмем Дину и сходим в парк?

Разве я смогу теперь избавиться от страха, что меня ждет новый удар по лицу? Сколько бы нежности и заботы он не проявил, но этого будет мало и не заставит меня забыть обо всем, во что он превратил нашу семейную жизнь.

— Я никуда не хочу. Давай быстрее закончим с этим, — я кивнула на дверь, чувствуя, как по спине льется холодный пот.

Динар предупреждал, что Глеб захочет пойти со мной в кабинет к следователю, наплевав на то, что это запрещено законом. Надеюсь, что этот самый Аверин действительно на стороне Максима, иначе все закончится очень и очень плохо.

— Садись, — Глеб отодвинул стул и указал на него глазами.

Меня словно загнали в камеру пыток. Господи, за что? Как бы мне хотелось закрыть глаза и проснуться, когда все закончится. Я думала, что это будет ни к чему не обязывающая беседа со следователем в присутствии мужа, но даже представить себе не могла, что переступив порог кабинета, мне придется говорить все эти ужасные вещи про Максима.

— В ваших показаниях и ранее допрошенных лиц имеются существенные противоречия. Я вправе провести очную ставку, — Антон Григорьевич потянулся к телефону и попросил привести в его кабинет подозреваемого, а у меня затряслись руки.

Мерзавец! Какой же Глеб — мерзавец! Зачем он все это затеял? К такому повороту событий я была не готова. Чтобы Динар и Алиса теперь не придумали, Глеб ни за что не оставит нас наедине со Шведовым, даже в присутствии следователя. А от мысли, что я сейчас увижу Максима и должна буду повторить все свои слова, хотелось лишиться чувств.

25

Надя