Я тебя не помню

— В начале восьмого. Дине долго не разрешай смотреть телевизор, а то знаю я вас…

— Иди, собирайся уже, — Катя махнула рукой.

Максим приехал в начале восьмого. Я не рассчитала времени со сборами и мне пришлось задержаться. Изначально я не собралась наряжаться и краситься, но в последний момент захотела выглядеть привлекательно в его глазах. Не знаю зачем. Наверное, потому что Максим мне нравился не смотря ни на что?

Шведов курил на улице и ждал меня, прислонившись к красной спортивной машине. Обхватив себя руками и ежась от налетевшего порыва ветра, который растрепал мои волосы, я подошла к нему.

— Я уж было решил, что ты передумала. Куда поедем? — он открыл для меня дверцу.

— Не знаю. Можем просто покататься по городу? В последнее время я чувствую себя вашей узницей…

Шведов усмехнулся, разглядывая меня пристальным взглядом.

— Я не твой надзиратель. Ты же понимаешь, что это временные меры? Силой тебя никто не удерживает в этом месте. Ты можешь уйти прямо сейчас. Только куда пойдешь? Прямиком к Хабарову?

Да, я все понимала и потому приняла решение искать отдельное жилье, о котором никто из моего окружения, кроме Кати знать не будет.

— Ты живешь сейчас там же? В отеле? — спросила я, переводя тему.

— Да.

— С Наташей?

— Она сейчас живет у Динара. Как все улажу со своими делами, мы переедем в Москву.

— Твой друг говорил, что для нас с Диной будет лучше уехать из города, когда все закончится. А еще он просил меня держаться от тебя подальше… — Максим нахмурился, а между его бровей пролегла глубокая складка. — То, чем ты занимаешься так опасно? Даневич поэтому уехал из страны? Он предчувствовал что ему это может стоить жизни или свободы?

— Думать о чужих людях и их желаниях я отвык. Мне важно было заполучить долю в компании твоего отца. Скорее всего, Даневич понял, что ему светит тюрьма, по-быстрому забрал свои деньги и улетел. В жизни так обычно и происходит, Надя: стоит появиться проблемам, а люди, которые, казалось, поддержат тебя, исчезают, как влага на солнце.

Несколько минут мы ехали в тишине, а я думала над его словами. Из динамика доносилась звучная мелодия и чувство было такое, будто мы с ним давно не виделись, а теперь нам нужно было о многом расспросить друг друга. Но я не знала с чего начать. И готова ли услышать правду?

— Расскажи, что случилось после нашей последней встречи? — тихо попросила я.

— После той, когда ты сказала, что поехала к отцу забрать вещи, а сама исчезла с концами? — меня удивила боль в его голосе, когда он задал этот вопрос.

— Это не так! Я не исчезала! Папа плохо себя почувствовал. И я звонил тебе, но ты не отвечал. Когда я поняла, что он притворялся и просто тянул время, то поругалась с ним и поехала к тебе… — Максим тяжело вздохнул. — Я не могла написать никакого заявления! Я любила тебя и ушла из дома, но когда приехала к тебе в Москву, то встретила на пороге твоей квартиры Алису!

— Не знаю куда и к кому ты приезжала, но меня на тот момент в городе быть не могло, потому что я находился в следственном изоляторе. В Питере. Собственно, по этой же причине я не мог тебе ответить на звонки.

— Но ты встречался с Алисой и собирался на ней жениться?

— Надя, договорные браки вполне обычная вещь для семей, которые думают о слиянии капиталов. Такой же, как и в твоем случае с Хабаровым. И в отличие от меня, ты свой брак узаконила, — рассмеялся Максим и мне не понравился его смех. А потом он вдруг посмотрел на меня серьезными глазами и у меня перехватило дыхание: — Я думал, что смогу убить твоего отца. Но я этого не сделал. А в итоге мои руки все равно оказались запятнаны чужой кровью. Мне пришлось защищаться… Цену за свой порыв поквитаться с предателем я заплатил неоправданно высокую. Впрочем, как и за свою страсть к тебе. Сейчас у меня понемногу складывается пазл произошедшего, а тогда пят лет назад… Это заявление и смерть отца… Это даже к лучшему, что мы столько времени с тобой не виделись. Первые два года я жил только ненавистью и злобой, которая разъедала все внутренности, как серная кислота… — надломленным голосом произнес он.

Я заметила, что руки Шведова, которыми он сжимал руль, задрожали. Максим включил поворотник и съехал на обочину. Выключил двигатель и откинул голову на спинку сиденья.

— В тюрьме мне по новой сломали пальцы на правой руке, когда они срослись. В связи с этим есть небольшие проблемы с чувствительностью. Надя, я такой же живой человек, как и ты. Со своими страхами и поломанной судьбой. Разница между нами лишь в том, что я больше никогда не стану прежним Максимом. Его уничтожили. От него ничего не осталось…