Я тебя не помню

— Мама! Мамочка! Смотри, папа! Его по телевизору показывают! — Дина схватила меня за руку и показала маленьким пальчиком в экран.

Я повернула голову и устремила взгляд в телевизор. В сводке новостей действительно показывали Глеба, а с ним еще двух человек. Их выводили из здания офиса примерно, как Максима из аэропорта две или три недели назад.

Катя тут же взяла пульт в руки, переключила на другой канал, а мы молча переглянулись.

— Нет, котенок, тебе показалось. Это просто похожий на него человек. Это не папа, — я погладила Дину по голове.

Неужели это была правда? Глеба и двух его замов задержали? Я смотрела ошарашенным взглядом перед собой, ничего не понимая.

— Так, вижу, что ты поела? — Катя убрала посуду со стола и подошла к Дине. — Идем, одеваться? Солнышко нас ждать не будет. Сейчас скроется за тучами и снова будет все в серых и унылых красках…

— А мама?

— И я с вами пойду. Только сделаю один звонок, — я встала из-за стола, направляясь в спальню за телефоном, чтобы позвонить Максиму.

Спустя пять минут я услышала его голос в телефоне:

— Привет, я увидела по новостям, что Глеба задержали… Это правда?

На несколько секунд в трубке повисло молчание, а потом Максим заговорил:

— Да, на сорок восемь часов. А потом он, конечно, может окупиться, выйти под залог, подключить связи, но и я со своей стороны буду принимать все меры, чтобы этого не допустить.

Я неловко встала с кровати и подошла к окну, наблюдая, как Катя и Дина прогуливались по дорожке между деревьев.

— Я ведь еще не переписала на тебя ничего… Как у тебя получилось?

— У меня тоже есть связи и рычаги давления. Я не сижу без дела. Надеюсь, с акциями наш уговор в силе? Как все закончится, я верну тебе твою часть, можешь за это не переживать. И еще… Ты, кажется, собиралась сделать повторный анализ на установление отцовства? Имей в виду, что Хабаров скоро может снова оказаться на свободе…

— Намекаешь, что мы можем поехать в клинику все вместе?

— По крайней мере в ближайшие два дня твой муж никак не помешает этим планам. Выбери удобное для вас с дочкой время, я заеду за вами.

Я закусила губу. Неужели он специально развел всю эту деятельность, чтобы мы смогли с Диной появиться вместе с ним в общественном месте и не бояться, что Глеб вычислит нас?

— Хорошо… Сегодня ты сможешь?

— Примерно через три часа освобожусь и смогу за вами приехать? В целях конфиденциальности адрес клиники можешь сообщить мне при личной встречи, — усмехнулся он.

Вот так просто? Почему он общался со мной так, словно между нами в прошлый раз не состоялось никакого разоблачительного разговора?

Я уже собиралась положить трубку, но Максим вдруг спросил:

— Что любит твоя дочь?

«Моя дочь? Она наша!» — хотелось крикнуть ему в трубку, но я спокойно у него уточнила:

— Из игрушек?

— Да. Когда Наташа была маленькой такого разнообразия на полках в магазине не лежало.

— Ей нравятся мышата. А еще книжки с принцессами и… она не любит небритых мужчин.

Я услышала тихий смех в динамике и покрылась мурашками, машинально сжимая телефон в руках. Мне не нравилось, что я так реагировала на этого мужчину. Ведь я должна его ненавидеть и презирать, но почему этого чувства не было внутри?

— Понял. Ладно, — выдохнул он. — Я позвоню, как буду подъезжать.

После того разговора, когда Максим заставлял меня читать результаты экспертизы, в которых говорилось, что Дина не его дочь, я думала, он больше никак не даст о себе знать, но он позвонил мне на следующий день. И на протяжении всей недели давал как-нибудь о себе знать. Чего он этим добивался?

— Ну что? Выяснила что-нибудь? — спросила Катя, когда я вышла на улицу.

На свежем воздухе у меня немного закружилась голова. Должна признать, что я чувствовала себя в эти дни не лучшим образом, а о спокойствии в моей жизни пока не шло даже речи.

— Да, выяснила, — я кивнула и посмотрела на дочь. — Это был действительно Глеб…

Как надолго мы получили глоток свободы, я не знала, но удача явно повернулась к нам лицом. Я уже позвонила Барышниковой, главному врачу клиники, в которой собиралась проводить повторный анализ, и договорилась, чтобы она лично проконтролировала этот вопрос. Я доверяла Луизе, мы давно с ней общались. Никакой подтасовки и ошибки в анализах она не допустит. Как бы унизительно это все не было, но я докажу Максиму, что его друг не такой уж честный и надежный человек, каким хотел казаться.

Мы провели на улице два часа. Я перезвонила Полине, она потеряла мои контакты и не могла дозвониться, написав мне письмо на почту. Мы долго с ней разговаривали и договорились как-нибудь встретиться. Пока Глеб находился под следствием и не мог добраться до нас с Диной, я собиралась использовать это время по максимуму. Домой я, естественно, побоюсь вернуться да и зачем? Не осталось там ничего из того, что было мне дорого. Даже никаких светлых воспоминаний. Будто это была вовсе и не моя жизнь.