Я тебя верну

Всю дорогу я давлюсь своими чувствами, не в состоянии отдышаться после нервной встряски, которую мне устроили.

Я пытаюсь понять, это нормально или нет, когда вот так крутит. Когда перед глазами раз за разом встает картина того, как Ольга на нем висла. Или того, что было бы, позарься Швецов на ее прелести.

Ревность уродское чувство. Мне кажется, раньше я была счастливее, потому что не знала каково это, когда все сжимается внутри, и кажется, что в воздухе не осталось кислорода.

Я иду домой, но не к нам с Владом. Возвращаюсь туда, где родилась, росла, жила всю сознательную жизнь. Меня несет вперед вовсе не ностальгия и не тоска по родительскому гнезду, а ярость, кровожадное желание рвать и крушить.

Дом встречает меня тишиной. Отец еще на работе, тетя Лена или по торговому центру гуляет, или к подругам ушла.

А Ольга…Ольга должна быть где-то здесь. Я эту гадину нутром чувствую.

Я поднимаюсь на второй этаж, без стука захожу в ее комнату и слышу халтурное писклявое пение, доносящееся из ванной. Сегодня я ненавижу ее голос. Мне хочется сделать кляп и затолкать его ей в рот, чтобы больше никогда не слышать гадких слов.

Вода выключается, но песни по-прежнему льются одна за другой. Наверняка, вертится перед зеркалом, изображая звезду.

Чувства такта у меня не осталось. Стыда и совести тоже, поэтому я бесцеремонно распахиваю дверь.

Так и есть, Ольга стоит перед высоким, во весь рост зеркалом и поет, используя вместо микрофона бутылку с шампунем.

Увидев меня в отражении, она затыкается, замирает, по-кукольному вытаращив глаза:

— Яська, ты что тут делаешь?

Похоже она вообще не парится о том, что произошло. Подумаешь, притащилась к парню сестры и попыталась ему в штаны залезть. А чо такова?

— К тебе пришла. Поговорить.

— Пфф, у меня нет времени. Я занята, — снова поворачивается к зеркалу и строит глазки своему отражению.

— Зато я нет, — и прежде, чем эта зараза успевает отреагировать, хватаю ее за волосы и прямо как есть, голую и сырую вышвыриваю в комнату.

— Ты сдурела? — она некрасиво падает на ковер, — Я маме скажу!

— Да хоть папе! Ты какого черта сегодня устроила?

— А что? — тут же ядовито улыбается, — Владик вспоминает про меня?

— Да ему вообще по барабану!

— Ну-ну, утешай себя.

— Еще раз спрашиваю. Чем ты думала, когда к нему лезла? Ты же прекрасно знаешь, что мы живем вместе, что у нас все серьезно, и все равно посмела к нему сунуться!

— И что из того, что вы живете вместе? Сегодня под одной крышей, а завтра разъедетесь. Что же теперь себе во всем отказывать из-за тебя?

Это уму не постижимо.

— То есть ты считаешь, что это нормально?

— Конечно, Ярочка. Ты же знаешь, я всегда делаю, что захочу. А сейчас я хочу Влада. Тем более он так пахнет. Мммм, — гадина мечтательно прикрывает глаза, — у меня до сих пор на языке горечь хвойного яблока.

Почему-то упоминание этого запаха окончательно выбивает меня из колеи. Это мой Влад! И никто не будет его нюхать кроме меня!

Я отхожу от нее. Бешеным взглядом веду по стене и натыкаюсь на полку, где выставлена Ольгина коллекция стеклянных статуэток котов. Она с детства их собирает.

— О, что это у нас тут? Котяточки? — одним жестом сметаю все ее побрякушки на пол. Что-то с треском разбивается, что-то закатывается под кровать, а на что-то я наступаю с особым удовольствием.

— Ты чокнулась, — визжит она, — это же мое!

Следом за котятками на пол отправляются ее фотографии в золотых рамочках, книги к которым никто никогда не прикасался, все бумаги со стола.

— Что ты творишь??

— Разве не понятно? Делаю то, что хочу. В твоем духе, — в стену летит ее планшет и любимая палетка с тенями, а потом белье из верхнего ящика комода.

— Ты дура! — она бросается на меня.

Только я сильнее. И злее.

Отталкиваю ее от себя так, что она снова валится на пол, и не даю ей встать, тут же наматывая волосы на кулак.

— Еще раз сунешься ко мне, и я не задом, а мордой тебя буду возить. И не по ковру, а по асфальту.

— Я все родителям расскажу, — воет Ольга.

— Да мне плевать! Рассказывай. Что ты меня ими все пугаешь? Я тебя и при них отделаю!

Прощай адекватность, сдержанность и здравый смысл. Меня будто закоротило. Накрыло тьмой, единственное желание которой крушить.

— Влад мой. Запомни это! — дергаю так, что у нее слезы из глаз брызжут, — не можешь запомнить? Я тебе сейчас на морде напишу.

Хватаю перманентный фломастер, зубами срываю колпачок, отплевываю его в сторону и заношу грозное оружие над сестрой.

— Не надо. Пожалуйста, — визжит она, прикрывая ладонями лицо.

Боже, да я просто озверела. По-другому и не скажешь.

Бросаю фломастер, отшвыриваю в сторону сестру и иду к выходу. Под ногами хрустят обломки ее вещей. Я пинаю в сторону комок трусов и лифчиков, снова вспоминая, как она с декольте нараспашку приперлась к Владу.

— Ты больная! — кричит она мне вслед, а я достаю мобильник и отправляю отцу письмо с перечнем ее косяков.

Хватит с меня, пусть этой выскочке жизнь не мила будет.

Возле ворот встречаю тетю Лену.

— Ясенька, ты чего, уже уходишь?

— Теть Лен, прости. Некогда. Я зашла только с Ольгой парой слов перекинуться.