Я тоже киллер

Времена изменились, силовые структуры ничего не значат, мундир и принадлежность к ним, честное выполнение своей работы – больше не являются защитой. Утюг догадывался, что официальными методами решить ничего не удастся, и решил действовать в одиночку.

Иван Иванович подсуетился и надеялся в скором времени выйти на Крота. Последнее время ему везло. Удалось закрыть несколько дел, избавиться от лишнего балласта. Начальство не наезжало и временно притихло, не создавая лишних проблем. Утюг отдыхал душой.

Он молча и скрупулёзно делал свою работу, не ожидая благодарностей, живя по закону: не верь, не проси и не бойся.

Время пришло, сегодня его день. Личные связи, добрые и недобрые знакомства, стукачи сделали своё дело, и Утюг получил необходимую информацию. Он знал, где прячется Крот. Знал и хотел с ним встретиться.

* * *

Леночка с Анатолием продолжали углубляться всё дальше и дальше на север просторов нашей необъятной Родины. Их дорога не была лёгкой, как и все дороги беглецов, но у неё было особое свойство – она была счастливой, такой, как все дороги влюблённых.

* * *

Утюг сидел в засаде. Что-что, а к такому занятию он привык, естественно, за долгие годы не оцененной начальством, почти безупречной службы. Он пристроился в детском деревянном домике во дворе дома, где проживал Крот.

Вечер, последних непоседливых детишек заботливые мамы загнали по домам, и Иван Иванович получил в своё полное распоряжение удачный наблюдательный пункт. Из маленьких окошечек детского домика отлично просматривался подъезд и песочница, загаженная дворовыми кошками.

Времечко шло, и ни одна из естественных причин не мешала Устюгину Ивану Ивановичу бдить. Вскоре совсем стемнело, и появились претенденты на его уютный домик, но Утюг не поросёнок из сказки, и влюблённая парочка была вынуждена ретироваться ни с чем.

После ухода молодых соискателей загустевшее в ночной тиши время словно остановилось. Иван Иванович мужественно боролся со сном, не теряя при этом бдительности и проклиная Крота вкупе со своими начальниками. Не со зла, просто так, заодно, до кучи.

Крот явно не торопился домой, предпочитая где-то загуливать. Иван Иванович не злился, совсем нет, он просто знал, что сделает с ним, когда дождётся.

* * *

Как и следовало ожидать, личное мужское обаяние Романа принесло дивиденды. Надя и Любовь невзначай довели до его сведения место обнаружения угнанных Анатолием «Жигулей». Пусть ниточка тонкая, однако Роман твёрдо верил, что машину действительно угнал Анатолий.

Во-первых, он долго осматривал район их дуэли и припоминал «Жигули» красного цвета. Во-вторых, ориентировка подтверждала угон машины по этому адресу приблизительно через час-два после стрельбы. Вероятно, хозяин быстро обнаружил пропажу и сообщил в милицию. И, можно сказать в-третьих, кому ещё понадобится угонять ржавую «копейку».

Собранные Романом факты вкупе с наработанной годами интуицией свидетельствовали о том, что найденные в далёкой области «Жигули» угнал именно Анатолий. Наверное, именно поэтому Роман навострил лыжи и пошёл по следу. Не хотел, но надо.

* * *

Час пробил, Утюг дождался своего нехорошего знакомого, и Крот страдал примерно минут двадцать пять. Иван Иванович не был садистом и не любил прикладывать руки на допросе, сейчас он вспоминал старый фильм и пытался следовать сценарию.

В картине «Фанат» подозреваемый качался на детских качелях, периодически упираясь в кулак следователя. Подозреваемый полностью раскаивался и, утирая кровавые сопли, кололся. Утюгу не везло. Кровь у Крота текла, но сообщить что-либо полезное он наотрез отказывался. Гуманный по своей природе Иван расстраивался и продолжал допрос.

Прошёл час, затем его половина, сломался нос и выпали два, ну, может быть, три зуба. Крот решил поговорить и пролил кое-какой свет на прошедшие события.

Слёзы капали из подслеповато-заплывших глаз Крота, красная юшка текла из его опухшего носа, а он сам говорил, говорил и говорил. В общем и целом, если бы не гадливое чувство, поселившееся в груди Ивана Ивановича, он был доволен проделанной работой.

Изрядно помятый Крот рассказал всё что мог и даже то, чего, казалось, не мог знать. Некоторые выцарапанные из него факты сложились в общую мозаику, удачно дополнив имеющуюся в распоряжении Утюга картину. Правда, кое-что абсолютно не попадало в общую схему, но Иван Иванович не мог знать всего и оперировал только известными ему фактами, строя свою версию исходя из них.

Дело постепенно прояснялось, и Утюг понял, что оно дрянь. От него за версту несло смертью. Все, кто попадал на его орбиту, рано или поздно кончали в могиле.

Иван Иванович боялся, не боятся только дураки или фанатики, но он давил в себе страх. Смелый человек – это не тот, кто не чувствует страха, важно найти в себе силы и подавить его. Страх является основой инстинкта самосохранения и, как следствие, присущ всякому живому существу.