Я. Ты. Мы. Они

— В общем, переспали мы тогда. Плохо помню, что происходило. Потом долго отмывался. Протрезвел, домой приехал. А там ты. Такая родная. Такая моя. Мне кажется, что я от тебя тогда неделю не отходил, детьми занимался. На работе боялся показаться, вдруг жизнь опять с Олесей сведет? Вроде бы нормализовалось. Я думал, что мы справимся, вроде бы получалось. Но через время злость опять копиться началась. Я Олеське уже осознанно позвонил. Потом полгода не виделись Честно себя сдерживал, чтобы с вами не разругаться. Работал, в спортзал ходил. Пытался все подход к детям найти. Неуклюже выходило. В отпуск планировал съездить, надеялся, что забуду, что опять с тобой все вспомним, как оно было когда-то. Ну а в тот злополучный день, из-за этого футбола несчастного взъелся, а потом ты еще и Дамира выспрашивать начала, что мы там и как. Он с Ромой это сзади обсуждал. Будто я с сыном не могу договориться. Вот тогда все… не выдержал. Позвонил Олесе. В гостиницу стало противно ехать, как будто это делало измену самой, настоящей. Понимаешь?

— Да, в дом ее тащить изменой не было…

— Не ищи логику, я не уверен, что она там вообще есть.

— Ну куда уж там…

— А потом приехала ты. От стыда хотелось провалиться под землю. Рванул за тобой. Никогда бы не подумал, что ты можешь быть такой скоростной. Влетел в дом, а там дети, кричат, что тебе плохо. А как я им объясню, что это из-за меня? Пошел к тебе. Вижу, что тебе больно, и сам себя за это ненавижу. Не знаю, что сказать, а ты даже коснуться себя не даешь. Меня такое отчаянье охватило, что от греха подальше решил уйти, видел же, что мое присутствие тебе в тягость. Мимо детей пролетел, что б они меня таким не видели. Потом, правда, к Стасу вернулся. Хотел попросить, чтобы он о тебе побеспокоился, раз я не сумел. А он все слышал. Сказал, что б я уходил, что я вам не нужен. Понимаю, что он тебя так защищает, но слышу лишь то, что не нужен. Он же тогда мой самый страшный страх озвучил. А когда вы уехали, чуть в конец с ума не сошел. Подумал, что ты меня окончательно из жизни вычеркнула.

Хочется курить… Хотя никогда не пробовала, вообще ни разу. Но в фильмах герои с таким упоением снимают любой стресс с помощью сигареты, что я им завидую.

Саша закончил свой рассказ, и теперь сидит и нервно рассматривает свою ладонь, лежащую поверх моей. Странно, но мне совсем не противно его прикосновение. Оно теплое, а еще у кого-то из нас дрожит рука, только я не знаю у кого.

— У вас было с ней что-то еще?

— С Олесей? Нет, что ты. Я даже от клиента отказался, все дела его передал.

— Понятно… — а что я еще могу сказать?

Не уверена, что мне действительно все понятно, но что-то становится на свои места. Устраивает ли меня его объяснения? Нет. Все оказалось, еще хуже, чем я думала. Проблема была не в Чернове. А в нас. В нашей семье. Раз он подумал, что не нужен мне. Раз не смог найти другого выхода из ситуации. Раз я не поняла, что с ним что-то происходит.

— Сань, ты сможешь меня простить? — все-таки надежда — это плохо, она убивает изнутри.

— Я не знаю, Саш, не знаю.

Домой мы идем пешком. Ну улице темно и холодно, Саша накидывает на меня свой пиджак. После того как он расплатился в ресторане, мы не сказали друг другу ни слова. Просто шли по городу и тонули, каждый в своих мыслях. Мне в кое-то веке не хотелось знать, о чем он думает, чужих размышлений мне на сегодня хватит. Со своими бы хоть как-то совладать.

Когда мы подходим в подъезду, часы показывают половину пятого утра. Где-то на востоке уже появляются первые лучи солнца. Утро на подходе.

Мы стоим у подъезда, как делали много раз до этого, в какой-то прошлой жизни. Я смотрю себе под ноги, а Саша на меня. Я чувствую, как его взгляд блуждает по моему лицу. Кажется, сегодня он пытается прочитать мои меня. Потом не выдерживает, и проводит пальцем по моей щеке. Я не сопротивляюсь, и он воспринимает это как разрешение. Обнимает меня, прижимает свой лоб к моему. — Сань, — шепотом зовет он меня. — Скажи, хоть что-нибудь.

Я очень серьезно взвешиваю каждое слово.

— Саш, ты мне очень нужен. И всегда был нужен. Даже когда я еще об этом не знала. А потом, вообще стало без тебя невмоготу. Я ведь со всем в жизни только благодаря тебе справлялась. С детьми, с проблемами… даже с самой собой. Может быть не всегда показывала это… Но ты был слишком нужен мне, меня пугало это. Я так боялась быть для тебя обузой, боялась, что обязываю тебя собой. Думала, что если увижу подтверждение этому, просто не переживу. Поэтому и пыталась все сама делать. Чтобы не мешать тебе.

Одинокая слеза появляется на моей щеке. Только не плакать, только не сейчас. Саша большим пальцем вытирает ее. От этого становится еще горше.

— Ну что ты, глупышка. Я всегда…