Я вам не Сталин… Я хуже! Часть первая: Перезагрузка системы

- В американских школах и университетах (на добровольной основе, конечно) в «моё время» тоже проводились эксперименты с электричеством. За неправильный ответ на уроке, учащийся или студент получал вполне безопасный для жизни и здоровья, но тем не менее - очень болезненный удар током. И Вы знаете, успеваемость сразу резко подскочила по сравнению с контрольными группами - где мерилом были оценки, как обычно!

Задумчиво-заинтересованно кивает:

- Вполне достоверно звучит…

Продолжаю:

- Но Вы знаете, Виктор Николаевич, что меня поразило больше всего?

Тот, склонив голову на бок:

- Нет, не знаю, Иосиф Виссарионович? Что именно?

- Ещё большей успеваемости удалось достичь, когда разряд тока получал - не тот, кто ответил неправильно - а совсем другой человек. Часто совершенно незнакомый экзаменуемому.

Подняв палец вверх:

- А это значит, уважаемый Виктор Николаевич, что на человечестве в целом - крест ставить ещё рановато.

 

После непродолжительного молчания, тот спросил:

- И чем всё закончилось?

Махнул рукой:

- Закончилось всё тем, что после наступления века «политкорректности» и «толлестерии», на Западе разрешили детям самим определять свой пол.

Тот был явно шокирован, аж очки на лоб полезли:

- Вот, даже как?!

Морщусь брезгливо:

- «Подробностей не ждите»: ибо мне неприятно вспоминать, а Вы можете потерять мотивацию жить дальше.

 

Ещё с полминуты подумав, Сорока-Росинский смотрит на меня сквозь очки взглядом заправского серийного маньячиллы:

- Иосиф Виссарионович! Вы - от просто так, про тот «эксперимент» вспомнили? Или…

- «Или»…!

Грожу пальцем:

- …Только смотрите мне без фанатизма! В стране ещё не преодолён дефицит электроэнергии.

 

***

Ну и наконец «о самом главном».

«Главное управление политической пропаганды Красной армии» (ГУПП РККА) и «Главное управление политической пропаганды флота» (ГУПП ВМФ), были объединены и преобразованы в единое «Главное политическое управление Вооружённых Сил СССР» (ГПУ ВС СССР), под началом Розалии Самойловны Залкинд по прозвищу «Землячка». Она второй после Сороки-Росинского, разок посетила меня во время болезни и мы обсудили с ней новую роль политотделов в Вооружённых силах.

В первую очередь договорились о том, что комиссар должен быть положен командиру полка и выше. Партийный контроль комсостава в ротах и батальонах же, должны осуществлять первичные организации ВКП(б).

Далее… В «реальной истории» перед войной и во время онной бросались в крайности, я же пытался нащупать «золотую середину»: комиссары не имеют права вмешиваться в оперативные вопросы и даже что-то советовать командирам…

Их обязанностью отныне стало фиксировать(!) все действия начальствующих лиц и информировать(!) об нарушениях вышестоящие органы.

Популярно объясняю: я хотел бы держать товарищей командиров и генералов на двух строгих поводках - «особые отделы» следят за изменой, комиссары – за моралью.

Вот только сомнения меня обуревают: поможет ли?

Из той же «реальной истории» мне известно, что все три «ветви» армейской власти достаточно часто снюхивались. На почве совместного «распития» солдатской водки к примеру и хищения армейского имущества.

А кроме этого были, были вполне «безобидные» в кавычках «почвы» взаимного награждения орденами, закрывания глаз на принуждения к сожительству женщин-военнослужащих и, так далее и тому подобное…

Впору приходить в отчаяние!

 

По случаю вспомнилось мне про «роль» политорганов вовремя Великой Отечественной Войны и после:

« - Какое у Вас отношение к замполитам?

- У меня, например, отрицательное. Отдохнуть бы, еле на ногах стоишь, а он лезет со своими нравоучениями. Сами-то не воюют, от скуки ерунду всякую придумывают…».

«Перед возвращением батальона на передовую у меня вдруг «срочно и внезапно» заболел замполит. На следующий день под каким-то предлогом смылся в тыл начальник штаба — старший адъютант».

«Был у нас замполит дивизиона, старший лейтенант Коробко. Я его на передовой перед боем ни разу не видел. Однажды ночью он решил проверить, не спим ли мы на посту. Мы за Вислой как раз стояли. И его чуть не пристрелили, ночью ведь не видно ничего, а у самоходки стоит человек с заряженным оружием. Когда замполит без пароля подошел, часовой дал очередь в воздух, так Коробко чуть в штаны от страха себе не навалил».