Я, Великий И Ужасный (СИ)

Поблагодарив от лица посланника Гокурегуя старшего писца, бывший наёмник повёл делегацию к выходу "для белых людей", то есть для чистой публики. Оказывается, в отличие от Цхолтума, здесь были ворота, выводящие в разные части Шутир-Шуфы - для простых моряков и путников "Коровьи", за которым лежали припортовые кварталы, местами переходящие в откровенные трущобы, а для благородной публики "Розовые", за которыми по одноимённой лестнице поднимались сразу в Верхний, он же Белый город.

Лестница была действительно из розового мрамора. Правда, от многих тысяч ног, прошедшихся по ней за двести с лишним лет, ступени приобрели грязноватый оттенок и вышоркались на пару сантиметров. Не то мифические, не то просто абстрактно изображённые звери по бокам пострадали от времени или человеческих рук, а может, и от совокупности этих факторов, несколько серьёзнее - у многих морды просто отсутствовали.

"Сколько лет они так стоят изуродованные?" - спрашиваю у Тагора.

Хиштты с нами нет: посоветовавшись в узком кругу, решили его не светить как причастного к нашему посольству. Потому подающий надежды тенхорабит в сопровождении нескольких моряков Кушмы-Чики прошёл через "Коровьи" ворота. Большую часть денег оставили пока на "Жемчужной раковине". Ученик Шонека взял несколько серебряных монет и немного медяков, ну и бумаги, то есть тряпки - никак не могу привыкнуть к тому, что здесь документы частенько на материи пишутся. На нужды посольства мы с тузтцем забрали два десятка "повелителей". На самом деле, вряд ли за двух - трёхдневную стоянку расходы в городе составят столько: три дня проживания с полным пансионом на самом дорогом постоялом дворе для одиннадцати человек обойдутся всего в пару портретов Тишпшок-Шшивоя, а какие иные траты нам предстоят, я даже не мог придумать. Пара комнат на всю нашу компанию во вполне приличной таверне в Нижнем городе обошлась бы и вовсе в четыре или пять чинвов

. Но статус посланников иноземной самодержицы обязывает и влечёт дополнительные расходы. Так что придётся переплачивать ради никому из нас ненужных понтов.

"Не знаю" - отвечает бывший наёмник - "Шонек что-то говорил про эту лестницу и цалов, повреждённых во время войн с вохейцами. Будто бы сначала их не стали восстанавливать, потому что в казне тоутского царя не было денег, а потом Цекутишва решил, дескать, что победителям приятно смотреть на свидетельства прежних побед, а с него не убудет".

Да, уж, местный "младший и почтительный брат" Повелителя Четырёх Берегов жук ещё тот: мало-помалу ухитрился восстановить фактическую независимость острова от "старшего родственника", всячески демонстрируя лояльность в мелочах вроде этой.

В Белом городе оказалось на удивление мало всадников на своих безгорбых верблюдах: пока шли к выбранному по совету Вестника постоялому двору, встретились всего трое, причём ни один из них не лихачил, в отличие от Цхолтума. Большинство же чистой публики перемещалось в носилках. Я спросил тузтца насчёт этого различия. Тагор ответил несколько удивлённо: "Надо же, я даже внимания не обратил. Действительно, мало шхишкумов на улицах. Не знаю, может, тоутцы не так помешаны на них, как сами вохейцы".

Насколько я знал, Шутир-Шуфа была крупнее административного центра Икутны. Но увиденное пока что не дотягивало до монументальности Храмовой дороги. Бывший "дикий гусь" моё любопытство насчёт местных достопримечательностей удовлетворить не мог - сам он бывал здесь, служа наёмником, пару раз, но по понятным причинам дальше припортовых борделей их тогда не пускали.

Заведение Чолота оказалось двухэтажным зданием, несколько нетипичной для Внутриморья архитектуры: вместо обычного четырёхугольника, заключающего в себе внутренний двор, или чуэт, Пэ-образный корпус с внутренним пространством, отгороженным от улицы забором в человеческий рост. Ворота и калитки по бокам от них были гостеприимно открыты. Наша компания бодро протопала внутрь.

Охранник, топчущийся у центрального входа, несколько подозрительно посмотрел на пришедших пешком, но, оценив довольно дорогие доспехи "макак", не стал придираться - только внимательно проводил взглядом, пока мы шагали до дверей в собственно дом, мимо верблюжьих привязей и площадки для носилок знатных постояльцев.

А там, и места для "господина посла" со свитой нашлись, и угощение, дабы первый голод с дороги утолить - блеск "повелителя" вкупе с рычанием Тагора обеспечили должную расторопность персонала. Хозяин лично появился, дабы засвидетельствовать почтение: не каждый день у него останавливается иноземное посольство. Раньше он, правда, про страну Пеу не слышал, но так, тем более, интересно. Тузтец даже любезно согласился предъявить почтенному Чолоту написанную им самим ещё в Тенуке грамоту, заверенную невнятным автографом Солнцеликой и Духами Хранимой, а заодно и документы, выправленные канцелярией наместника Икутны. Удовлетворив любопытство и убедившись, что тёмнокожие, по преимуществу, господа действительно чужеземные посланцы, хозяин начал и сам погонять служек, хотя куда ещё быстрее.